Звезды и стрелы (СИ)

— Быть может, — сказал он. — Это вовсе не благословение. Быть может, это проклятие! Проклятие за все те грехи, что я совершил в своей жизни!

Шеймус хмыкнул и нервно засмеялся.

— Тогда, по идее, я должен жить вечно, — сказал он. — Посмотрим, заслужил ли я, подобное проклятье, ведь грехов у меня, уж можете поверить, хватит на нас всех, вместе взятых!

Мистер Конноли смерил толстяка ирландца взглядом.

— Да, возможно и Кайзер не отказался бы от такого шанса, — сказал он. — Да еще процитировал бы нам что-нибудь из Гете «Der ewige Jude»!

Шеймус озадаченно захлопал глазами.

На лице мистера Конноли наконец появилась тень улыбки.

— Спасибо вам, парни, за заботу. Спасибо, что не оставили Айдана сиротой! — сказал он. — Если бы у меня был выбор, я бы для вас сделал то же самое!

Я вздрогнул, и по моей спине побежали мурашки. Умертвием я бы не согласился стать ни за что на свете! Уж лучше кормить червей!

* * *

Настроение у мистера Конноли теперь менялось по десять раз на день. В один момент он весело насвистывал какую-то бодрую мелодию, а уже через полчаса становился мрачным как грозовая туча. Мне эти смены настроения нравились все меньше и меньше. Нужно было спешить, если мы собирались добраться до Сломанной Стрелы до полнолуния.

Фри-Сити мы покинули на рассвете, стараясь больше не привлекать к себе лишнего внимания. Капитан Крук сдержал обещание, снарядив нас лошадьми и всем необходимым для дальнего путешествия.

Мешки на спинах вьючных лошадей были набиты пеммиканом и патронами. С таким запасом мы при желании могли без труда пересечь континент от побережья до побережья.

— Нам придется подняться вверх по течению реки миль на шестьдесят, — сказал Сет Кипман, поморщившись, и поправляя шапку на забинтованной голове. — Логово Танцующего Волка мы ни за что не пропустим!

— А что дальше? — Шеймус задумчиво перекатывал между пальцев окурок сигары. — Я слышал, что индейцы спалили все мосты через реку…

Траппер удивленно вскинул брови.

— Закончим сначала с одним делом, а потом будем ломать голову над другим, — сказал он. — Я как-то не привык планировать все сразу!

Шеймус обиженно надулся.

— Это все потому, что у твердолобых трапперов никогда в этом не было нужды, — фыркнул он презрительно. — Вы никогда не заглядываете дальше ближайшей бобровой хатки!

Траппер в ответ только усмехнулся.

— У вас, городских, слишком много желчи, — сказал он, лениво потягиваясь. — Это все от того, что вы постоянно куда-то спешите! Все вам нужно распланировать на десять лет вперед, и для всего нужно иметь запасной план!

Траппер перебросил мушкет из руки в руку, и похлопал по томагавку, торчащему из-за пояса.

— Дорога это как песня! — сказал он. — Ее нужно петь слово за словом, а не перескакивать с пятого на десятое. Так же и жизнь, ее нужно жить день за днем. Нужно жить днем сегодняшним, а не днем завтрашним! Какой смысл волноваться о будущем, если настоящее еще не прожито!

Толстяк ирландец так и застыл с открытым ртом.

— Так ты ко всему еще и философ? — Шеймус вновь покраснел как задница федерального Зуава. — Этого нам как раз и не хватало, для полного счастья!

Я не смог удержаться и засмеялся. Пришпорив Маленькую Стрелу, я обогнал своих компаньонов и поскакал вперед.

Земли, расстилавшиеся перед нами, испокон веков принадлежали племенам чероки, однако на каждом шагу встречались следы деятельности белого человека.

Мы проезжали через полуразрушенные усадьбы, с уродливыми обугленными скелетами деревьев, а наши кони переступали через поваленные телеграфные столбы, опутанные клубками проволочных змей.

Повернувшись на восток, я прищурился, рассматривая сверкающую железную нить рельсов, уходящую к самому горизонту. Еще в сотне ярдов от нас на берегу реки высились уродливые развалины железнодорожного моста.

Мутные потоки воды вскипали между полуразрушенных опор, шевеля груды обломков и мусора.

— Пройдет еще пятьдесят лет, и все следы нашего пребывания здесь, навсегда исчезнут, — сказал мистер Конноли, указывая на развалины. — Я видел такое уже много раз.

— Это земля хочет поскорее забыть о белом человеке, — сказал я. — Ее терпение подошло к концу!

Мистер Конноли кивнул, и приложил руку к груди, к тому месту, куда вошла черная стрела.

Небо над нашими головами внезапно почернело. Огромная стая птиц заслонила солнце, превратив день в сумерки.

Трепещущие крылья сверкали как лезвия ножей, рассекая теплый весенний воздух, который наполнился вдруг глубоким вибрирующим звуком, от которого стало одновременно и радостно и тревожно.

— Это дикие голуби, — сказал я, улыбаясь. — Они возвращаются!

А птицы все летели и летели нескончаемым потоком. Нам на головы сыпались перья, помет и какие-то травинки и щепочки, принесенные неутомимыми путешественниками из дальних странствий.

— Вот дерьмо! — Шеймус накинул себе на голову куртку, а шляпу спрятал подмышкой. — Всю жизнь мечтал быть обосраным миллионом голубей!

Траппер весело захохотал, отвешивая толстяку оплеуху.