Звёзды Иллирии

Внезапно одна из этих «мягких и пушистых» мяукнула, чем прервала мой мыслительный процесс. Нехорошо так мяукнула, вкрадчиво… Я даже успела подумать, — а может лучше с летучими мышками пообщаться? По крайней мере, никаких звуков, давящих на психику (не пойму уже, и как это я могла раньше любить кошек?), они не издают. И, естественно, стоило мне отвлечься и посмотреть вверх задумчиво, как тут же пропустила атаку. Та, что мяукала, прыгнула на меня.

Эта тварь в мгновение перевернула и распластала меня по земле, а потом рьяно вцепилась зубами в загривок. Остальные не двигались с места, видно тут у них было не принято ломать друг другу кайф, вмешиваясь в разборки. Вся расчленёнка в порядке очереди.

Всё бы ничего, я не особенно возражала против «полежать», но эта нахалка подняла лапу и полоснула меня когтями по спине. Больно же!! Я взвыла, как раненый турап[3] и взметнулась из-под неё. Удивительным образом мне удалось не только сбросить её, но и прорваться сквозь плотный круг, видимо растерявшихся на миг, остальных.

Я бросилась наутёк.

Ночь настолько сгустилась, что даже моё «кошачье» зрение не слишком меня выручало. Я петляла по переулкам, не рискуя скрываться в соблазнительно манящих меня проёмах дверей и других укрытиях, услужливо вырастающих из ночного тумана.

В этом мире всё против меня, я это уже поняла, и не стоит надеяться на то, что принятое за спасательный круг не окажется смертельной ловушкой…

Очень скоро я сбилась с пути, но не обращать внимания на усталость мне как-то помогали мои преследователи, не отстающие от меня ни на шаг и буквально дышащие мне в затылок. Сверху, в ночном небе за мной так же бесшумно следовали стаи летучих мышей.

Наконец я, в своём безумном забеге, пришла к логическому концу — упёрлась лбом в тупик. Буквально. Лабиринт улиц сыграл со мной шутку и теперь ехидно усмехался чёрной пастью домов — «ну, что, киска, попалась в мышеловку?» Ладно, посмотрим…

Я встретила первую кошку точным и крепким ударом когтей, так, что она отлетела к стене и сползла по ней, распластавшись на земле. Шутки окончены. И это поняли все. Но никого это не остановило, мои противницы лишь серьёзнее собрались и напряглись. Следующая напала сразу же, за что и поплатилась аналогичным образом, выказав своё расположение другой стене. Я отметила симметричность их полётов. До кисок видимо стало доходить, что я «не лыком шита» и в волейбол играть умею.

Остальные замерли, словно в ожидании.

— Ну, что же вы, подходите и получите то, за чем пришли, — мурлыкнула я, облизываясь.

Кошки дружно отступили. Я уже было возликовала, но тут, раздвинув толпу, ко мне шагнула одна. Чёрная, как сама тьма, и настолько же непредсказуемая.

В сумерках ночи все казались одинаковыми, у всех одинаково горели глаза, но эта даже в темноте чем-то неуловимо отличалась от других. Остальные, пропустив её, почтительно попятились. Кошка, без лишних предисловий и вступлений, издала хриплый кошачий крик и прыгнула на меня. Причём, ей удивительным образом ещё в воздухе удалось увернуться от моей, размахнувшейся для удара, лапы. Но её удар, обрушившийся на меня, мог бы стать смертельным, не прояви и я неожиданной бдительности. Я пригнулась к земле и боком откатилась в сторону. Потом сразу же вскочила и успела вдогонку полоснуть когтями по её хвосту. Моя противница пришла в дикую ярость, взвизгнула и с решительным отчаяньем камикадзе бросилась ко мне.

Я зашипела (все мои инстинкты быстренько подчинились кошачьей природе) и встретила её в объятья, лицом к лицу. Мы сцепились и покатились по земле.

Остальные бесшумно, как тени, шарахнулись от нас, отступив кругом на порядочное расстояние, и молча наблюдали.

Ярость закипела во мне. Я — монстр, а это — всего лишь создание больного воображения Лилит (хотя, стоит признать, что весьма умелое). И я ещё церемонюсь с ним?? Рванувшись, я вцепилась зубами кошке в горло. Хлынула кровь, но, вопреки моим ожиданиям, я не грохнулась в обморок от собственной безжалостности, а она не ослабила хватку, только начала извиваться, пытаясь вывернуться из-под меня.

Тогда я стала методично вгрызаться в её шею с упорством некормленого пару дней бульдога. Ведь не бессмертна же эта тварь, в конце концов!

А ведь крови она уже потеряла немало.

Странно, но моё стремление УБИТЬ её не шокировало меня, хотя раньше я даже представить себе не могла, что способна, хотя бы чисто гипотетически, на УБИЙСТВО. Видно, что-то и впрямь во мне поменялась с того мига, как я стала монстром. Я стала более безжалостной и несгибаемой. Но не жестокой, потому что в глубине души мне всё-таки не хотелось убивать эту кошку. Я только защищалась. Не более.

Кошка неожиданно ослабила объятья и я тоже. Мне не было необходимости её добивать.