Звезды как пыль

– Не знаю. Я ничего не ощущал. Разве ты не понял? Твои видения – продукт твоего собственного мозга. И я не знаю, как можно объяснить подобный феномен. Все время, пока ты концентрируешься на ощущениях, твой мозг преломляет их в привычные, знакомые формы. Это всего лишь попытка соединить одновременно свет, звук и прикосновение. Кстати, а как насчет запаха? Иногда мне кажется, что пахнет какой-то дрянью. Думаю, что опыты на собаках позволили бы вызвать к жизни и самые разнообразные запахи. Мне очень хочется испробовать все это на животных. Я люблю смотреть, какое впечатление производит мое изобретение на других.

В задумчивости он провел рукой по кнопкам на коробочке.

– Изредка я думал, что если изучить возможности этой штуки до конца, то можно создавать на ней симфонии нового типа; можно делать то, чего не сделаешь просто со звуком или просто со светом. Но боюсь, я не способен сделать это.

Байрон раздраженно прервал его:

– Я хочу задать тебе один вопрос.

– Сколько угодно.

– Почему ты не хочешь использовать свои научные дарования в целях всеобщего блага? А вместо этого…

– Играю в детские игры? Не знаю. Может быть, мои увлечения не так уж бесполезны. Но то, что они противозаконны, это факт.

– Противозаконны? Что именно?

– Визисонор. Приборы для слежки за шпионами – тоже. Если бы тиранийцы узнали о них, это явилось бы для меня смертным приговором.

– Ты, наверное, шутишь?

– Вовсе нет. Видно, что ты вырос в провинции. Молодежь не может помнить того, что было давным-давно. – Внезапно он скосил глаза в сторону Байрона. – Ты против тиранийских правил? Говори смело! Ведь я открылся тебе и рассказал Артемиде о твоем отце.

– Да, против, – тихо сказал Байрон.

– Почему?

– Они – пришельцы, завоеватели! По какому праву они командуют на Нефелосе и Родии?!

– Ты всегда так думал?

Байрон не ответил.

Джилберт вздохнул:

– Другими словами, ты решил, что они – пришельцы и завоеватели, но только после того, как они казнили твоего отца, причем согласно закону. Нет-нет, лучше не вспыхивай, а рассуди сам! Поверь мне, я на твоей стороне… Но смотри! Твой отец был Господином. Какие права были у его скотников? Ведь в случае, если двое из них поспорили вплоть до драки, он мог посадить в тюрьму обоих. Кем был твой отец для своих подданных? ОН был их ТИРАНОМ! В своих – да и моих – глазах твой отец был патриотом. Но что из того? Для Тиранов он был всего лишь заговорщиком, и они убили его. Надеюсь, ты не против самозащиты? В свое время Хенриады пролили немало крови. Читай историю, мой юный друг! Любое правительство убивает своих подданных, и это в порядке вещей. Поэтому для своей ненависти к Тирании избери повод получше. Как только это произойдет, ты станешь свободен.

Байрон сжал кулаки.

– Твоя философия чрезвычайно интересна. Но мне сложно ее понять. Интересно, что бы ты сказал, если бы казнили твоего отца?

– А ты что, ничего не знаешь? Мой отец был Правителем перед Хенриком, и его убили. Только не физически, а морально. Они убили его волю, его дух, и то же самое сделали сейчас с Хенриком. Им не хотелось, чтобы после смерти отца Правителем стал я; я был для них слишком непредсказуемым. С Хенриком дело обстоит проще. Но все же недостаточно просто. Они убивали его постепенно, превращая в послушную марионетку. Ведь ты видел его! Он изо дня в день становится все хуже. Его постоянное состояние – маниакально-депрессивный психоз. Но не поэтому я хочу разрушить Тиранийскую систему! Отнюдь!..

– Что? – спросил Байрон. – У тебя есть другие причины?