Звезды как пыль

— Байрон, подойдите ко мне, — сказал Хинрик и положил ему руку на плечо. — Было время, молодой человек, когда я готов был пожертвовать вашей жизнью. Такое время может прийти опять. До определенного дня я никого из вас не смогу защитить и не смогу быть никем, кроме того, к кому вы привыкли. Вы понимаете меня?

Все кивнули.

— К несчастью, — продолжал Хинрик, — ущерб уже причинен и этого не изменишь. Двадцать лет назад я еще не был так тверд в своей роли, как сейчас. Я должен был приказать убить Джилберта, но я не сделал этого. И в результате теперь известно, что существует планета повстанцев и я ее предводитель.

— Но об этом известно только нам, — сказал Байрон.

Хинрик горько улыбнулся:

— Вы думаете так, потому что молоды. Не считайте Аратапа глупее себя. Вы догадались о существовании планеты повстанцев и о ее вожде на основании фактов, известных и ему. Он тоже может догадаться. Просто он старше и поэтому осторожнее, на нем больше ответственности. Он не вправе предполагать, он должен быть уверен. Думаете, он освободил вас из сентиментальных побуждений? Лично я считаю, что вы свободны сейчас по той же причине, по которой вас уже освобождали один раз — просто потому, что вы можете привести его.

Байрон побледнел.

— Значит, я должен покинуть Родию?

— Нет. Это было бы ошибкой. Это укрепило бы их подозрения. Вы останетесь со мной, и они по-прежнему будут только гадать. Мои планы почти завершены. Еще год, может быть, меньше.

— Но, Правитель, существует факт, о котором вы, наверно, не знаете. Документ…

— Который искал ваш отец?

— Да.

— Ваш отец, мой мальчик, знал не все. Он не мог знать все, потому что опасно вверять все знания одному человеку. Старый Ранчер обнаружил существование документа самостоятельно, знакомясь с моей библиотекой. Надо отдать ему должное, он сразу понял значение документа. Но если бы он спросил у меня, я сказал бы ему, что документа на Земле уже нет.

— Совершенно точно, сэр. Он у тиранитов, я уверен.

— Да нет же! Он у меня. Вот уже двадцать лет, как он у меня. Именно с него и началась планета повстанцев, поскольку благодаря этому документу я понял, как нам удержать наши завоевания после победы.

— Это оружие, сэр?

— Сильнейшее во всей Вселенной. Оно уничтожит тиранитов и нас вместе с ними, но спасет все затуманные планеты. Без него мы, возможно, и победили бы тиранитов, но тем самым лишь сменили бы одну форму феодального деспотизма на другую. И против нас неизбежно созрел бы новый заговор. И нас, и тиранитов пора уже выбросить на свалку истории, как устаревшие политические системы. Наступил период зрелости — однажды так уже было на Земле, — и нам теперь нужен совсем новый тип правления, еще невиданный в Галактике. Такой, при котором не будет ни ханов, ни автархов, ни правителей, ни ранчеров.

— Космос меня разрази! — неожиданно изрек Риззет. — Кто же тогда?

— Народ.

— Народ? Разве он может управлять? Должен быть один человек, принимающий решения.

— Есть способ. Документ, который находится у меня, имеет отношение к небольшой территории одной планеты, но его можно распространить на всю Галактику. — Правитель улыбнулся. — Идите сюда, дети. Я обвенчаю вас. Сейчас это уже не причинит большого вреда.

Рука Байрона крепко сжала руку Артемизии. Она улыбнулась ему. Оба чувствовали внутреннюю дрожь, как будто «Беспощадный» раньше времени начал прыжок.

Байрон попросил:

— Прежде чем вы начнете церемонию, сэр, расскажите немного о документе, чтобы я не мучился любопытством и смог полностью переключить свое внимание на Арту.

— Отец, пожалей меня, — засмеялась Артемизия. — Выполни его просьбу! Ну зачем мне жених, если мыслями он будет не со мной?

Хинрик улыбнулся:

— Я знаю документ наизусть. Слушайте.

И в ярких лучах родийского солнца, показавшегося на экране, Хинрик произнес слова, которые были старше — гораздо старше — любой планеты в Галактике. Кроме одной.

«Мы, народ Соединенных Штатов, в целях образования более совершенного Союза, утверждения правосудия, охраны внутреннего спокойствия, организации совместной обороны, содействия общему благосостоянию и обеспечения нам и нашему потомству благ свободы, устанавливаем и принимаем эту конституцию для Соединенных Штатов Америки»[2]