Звёзды – холодные игрушки

Я просидел еще пять минут. По командам Тага расслаблялся, натужно пытался что-то вспомнить, называл слова на свободные ассоциации. «Свобода – жертвы, любовь – ответственность, Родина – труд…»

И все-таки главные сомнения уже исчезли.

– Выходи, Никки. Одевайся.

Голос Тага был не очень-то радостный, и я вновь насторожился. Торопливо натянул шорты – подаренную одежду и нож уже куда-то унесли. Вместо нее я получил белую рубашку с короткими рукавами из плотной мягкой ткани. А вот обувь, очевидно, не полагалась.

Пер тоже напрягся.

– Ник, твоя память не заблокирована… как мы надеялись… – Таг мялся, отводил глаза. Ему было нелегко говорить эти слова. – Она… стерта. Начисто. Психоблокада не могла оказать такого… калечащего действия.

– Как это – начисто? – мной овладело нелепое желание спорить. – Я ведь хожу, говорю, думаю! Я ведь не стал здоровущим младенцем!

– Я неточно выразился… стерты воспоминания. Личностная память. То, что ты видел, то что чувствовал. Вся твоя жизнь.

– Зачем?! – это воскликнула Катти.

– Видимо, так у чужих происходит процесс ментоскопирования. Съем информации! Они все-таки выпотрошили твою память, – Таг наконец-то посмотрел на меня. В его глазах была мучительная боль. – Все забрали… и нашу дружбу тоже…

Я подошел к нему. Взял за руку, и прошептал:

– Ведь я – это все-таки я? Таг, если мы были друзьями, мы ими снова станем.

– Никаких надежд? – спросил из-за спины Наставник.

– Нет, – Таг неловко отвел свою руку. – Наставник, какие-то ассоциативные связи сохранились. Никки иногда будет что-то вспоминать… нет, скорее – узнавать заново, но помнить, что это было. Я думаю, что он останется нормальным человеком… – Таг неловко улыбнулся мне, – но вот вспомнить себя прежнего ему не удастся.

Пер стоял, глядя в пол. Как человек, отыскавший дорогую ему потерянную вещь, но убедившийся, что она непоправимо испорчена…

Нет, нехорошая какая-то мысль! Нельзя так думать. Такая ассоциация фальшива. Да и все они фальшивы…

– Ник, мы не оставим тебя, – сказал он наконец. – Ты вернулся. Это главное. А мы – твои друзья. Твои лучшие друзья.

Внизу, у здания, нас ждали две машины. Закрытые и колесные, а не такая летающая платформа, что доставила нас с летного поля.

– Мне надо доложить Комитету, – сказал Пер. – И, вероятно, с комментариями специалиста… Катти?

Девушка отвела от меня взгляд.

– Хорошо, Наставник.

– Таг, позаботишься о Никки.

– Конечно, Наставник! – Таг даже слегка возмутился этим напоминанием. – Я постараюсь хоть что-нибудь тебе напомнить, Ник!

Наставник и Катти сели в одну из машин. Я видел сквозь прозрачный корпус, как Пер вложил руку в терминал, и машина тронулась.

– Перо – ветром унесло… – сказал Таг. – Помнишь, это была твоя детская присказка? Это означало, что можно начинать безобразничать.

Я покачал головой:

– Ничего я не помню. Ни Наставника, ни Катти… Таг, мы с ней были друзьями?

– Вы собирались пожениться, – кивнул Таг. – Мы с ней с детства дружили, помнишь? А ты всегда…

– Не говори мне «помнишь», – попросил я. – Это ведь бесполезно.

– Извини, – смутился Таг. – Прости дурака.

Здание где он работал было высокое, может быть – одно из самых больших в городе. Не меньше ста – ста пятидесяти гектошагов. Я задрал голову, пытаясь высмотреть на вершине пирамиды те окна, откуда смотрел на город.

– Значит, ты – специалист по чужим формам жизни?

– Да. Мы все занялись разными делами. Ты стал космонавтом. Мы все мечтали, помни… извини. А в Дальнюю Разведку только ты ушел. Ган – стал инженером. Я – биологом.

– Катти – врачом, – продолжил я. – А кто еще?

– То есть?

– В нашей компании было четверо?

– Четверо, не считая Катти. Она была в другой группе, в женской, – медленно сказал Таг. – С нами был еще Инка.

– А где он?

– Погиб. Два года назад, там… даже пепел к Родине не вернулся…

– Таг неопределенно взмахнул рукой, и на мгновение замолчал. – Давай поедем ко мне… нет, лучше – к тебе.

– Думаешь, может помочь?

– Ты жил там четыре года. Хоть разум и забыл, но тело должно помнить.

Мы забрались в машину. Я на заднее сиденье, Таг на переднее, где был терминал управления. Мне хотелось погулять по вечерним улицам, но с врачом лучше не спорить. А Таг сейчас был для меня врачом.

– Знаешь, в твоем положении есть и какие-то плюсы, – сказал он, небрежным прикосновением к терминалу отправив машину в путь. – У тебя теперь – свежий взгляд. Ничем не замутненный. Ты смотришь на мир как ребенок, впервые выбравшийся из интерната.

– Мы росли в интернате?

– Конечно, – Таг слегка удивился. – Какие могут быть варианты?

– Для меня – любые. Например, что ребенка воспитывают родители.

– Как в каменную эру, – Таг покачал головой. – Что ты. Разве может неспециалист заниматься таким делом? Разве что родители – сами Наставники… но это было бы неэтично.

– Если хорошие родители…

– Ребенку не нужны хорошие родители, – отрезал Таг. – Ему нужен хороший Наставник.