Звезды — холодные игрушки. Дилогия

— Биг-альтруист, — сказал я. — Почему ты так не любишь это прозвище? Ведь не со зла мы тебя так называли. Ты всегда отстаивал самые добрые решения, минимальные потери, терпение к чужим обычаям. А прозвище не любишь…

— Петр!

— Ник. Ник Ример. Ты прав, Петр Хрумов не может решать за наш мир. Но я — я могу.

Ник Ример подбросил Зерно. Подбросил — поймал. Огненный шарик рассыпал сноп колючих искр.

— Конечно, Биг. Это ведь почти невозможно решить простому человеку — изменить весь мир. Для обычных людей есть Тень. Но мы-то — регрессоры. Мы привыкли решать за целые миры. Удивительное чувство, правда?

Я все ждал, когда Биг рванется. Он никогда не брезговал силовыми решениями, тут никакой альтруизм ему помехой не служил. Но он все еще не верил.

— Может, мы потому и ушли от Тени? Не только оттого, что нас оскорбили чужие миры, живущие по своим обычаям. Просто там решает каждый… но только за себя.

— Не делай этого, Никки! Не впадай в свой детский максимализм! Родине не нужна Тень!

— Мы давно утонули в тени, Биг. Мы все. С того самого дня, когда слово старшего стало для нас законом. Когда мы привыкли верить в Наставников… увидели в учителях — богов, в каждом встречном — друга, в каждой звезде — вызов. И продлили свое ослепление в вечность. А я не терплю ничего вечного, Биг! Совсем недавно, совсем, я читал стихи своему кораблю. Хочешь — я прочту их тебе, Биг? Ты ничуть не худший слушатель, а я никогда не решался читать стихи при тебе…

Биг молчал. А Ник Ример, никогда, с далекого детства, не читавший стихи для других, сказал:

— Голос детства
из дальней дали до отрочества долетает
Подросток его презирает и слышать его не хочет
Нет нет
он бормочет
это вовсе не я это просто ребенок который не знает что
говорит
Но ребенок всегда говорит только то что знает
даже если молчит и особенно если молчит
А подросток растет вырастает
но покуда еще не подрос
он не может в себе подавить ни смятенья
ни смеха ни слез
Воспитателям хочется чтоб из него
получилось подобье
прочих которых они уже вывели на дорогу
но подростку не хочется думать в ногу
и не хочется по приказу мечтать…
Ему бы в детство опять.

Ник Ример засмеялся, Ник подмигнул мальчику Тилю.

Зерно вновь взмыло в воздух. Биг следил за ним, готовый рвануться — когда сумасшедший Ник и чужак Петр, слившиеся воедино, позволят ему упасть. Наверное, это был символ, позволяющий Зерну прорасти — падение.

Петр Хрумов поймал Зерно.

Ник Ример позволил ему упасть.

Огненный шарик, разбрасывая искры, нырнул в мохнатый «соломенный» ковер.

Второй я сжал в руке.

Биг упал на колени, протянул руки вслед Зерну. Хрустнула разрываемая ткань ковра. Блестящий, гладкий пол был чист. Никакого Зерна. Ничего.

Только едва уловимое нечто, прорастающее сквозь камень и пластик, металл и дерево, сквозь Родину Ника и Бига, Тага и Гана, Катти и Пера. Пронзающее планету, стягивающее ее густой сетью Врат.

— Прощай, Никки, — прошептал я. — Прощай, Ник Ример. Ты исполнил свой долг.

Его уже не было во мне.

Ник Ример ушел вместе со своим Зерном. Вернулся на Родину — которая будет планетой Тени. Вернулся навсегда.

— Что ты наделал! Это же необратимо, Ример!

— Он знал, — согласился я. — Он долго держался. Но это его выбор, Командор Биг.

Биг поднялся. Он уже стоял в крошечном, медленно расширяющемся пятне Врат. С ним ничего не происходило, и я не был удивлен — Командор Биг любил свою Родину такой, какая она есть. Как и я люблю Землю, кстати.

— Дети, немедленно выйдите, — прошептал он. — Всем эвакуироваться в купол. Быстро!

Сквозь двери доносился шум. Да, Биг вошел в комнату один, вот только за происходящим наблюдали. Ох, что сейчас творится!

И что еще произойдет на благополучной, единой, могучей Родине!

— Дети, выходите! — крикнул Биг, не отрывая от меня ненавидящего взгляда.

Он что, не понимает? Врата уже расползлись на весь центр комнаты. Чтобы выйти, мальчишкам придется пройти сквозь них. Может быть, это им и удастся.

Но я почему-то так не думаю. Тиль, Грик, Фаль, Лаки — смотрите. Решайте. Вы уже чувствуете Врата.

Значит, они зовут вас.

— Ты ответишь, — сказал Биг. — Пусть я не прав… пусть буду наказан, но ты ответишь! Тебе не уйти!

Он словно считал себя способным справиться со мной. Что ж, может быть. Мало ли чему учат регрессоров?

Я засмеялся, шагнул вперед, к центру Врат. Мир окутался белым сиянием.

— Ты так думаешь, Биг? Зря.

И мир Геометров размылся, исчезая в Тени.

Мне почудилось, или я и вправду услышал голос Ника Римера, почти свой голос? Тихий, далекий голос: