Звезды (ЛП)

— Заткнись, мы не собираемся жениться.

— Пока.

Кассиопея закатила глаза, но почувствовала, как жар прилил к ее щекам. К счастью, однако, она могла списать внезапный румянец на холод зимнего воздуха.

— Ты приедешь к нам на рождественские каникулы? — спросил Сириус, взглянув на сестру с мягкой улыбкой на лице.

Слизеринка сглотнула. Она не сказала Сириусу, что в этом году останется в Хогвартсе на Рождество. Она знала, что если он узнает, то попытается убедить ее пойти с ним в дом Поттеров; дом, в котором ей были более чем рады. Но она не могла просто оставить своего младшего брата одного в Хогвартсе. Особенно во время Рождества.

И Оливия Тернер, и Эван Розье возвращались домой на каникулы, а это означало, что у Кассиопеи и Регулуса не будет никого, кроме них самих, и их это абсолютно устраивало. Два брата и сестра были невероятно близки, даже когда это было не так. Их связь была нерушимой.

— Может быть, — наконец ответила Касс, осознав, что слишком долго не произносила ни слова. Она прикусила губу, когда заметила, что улыбка Сириуса стала шире.

— Идеально. Тогда увидимся в поезде, хорошо?

Касс одарила его натянутой улыбкой.

— Конечно, — она кивнула головой, стараясь не встречаться взглядом со своим старшим братом.

Улыбка на лице Сириуса все еще была очень заметна, когда он быстро поцеловал сестру в щеку, прежде чем взъерошить ее темные волосы и встать. Заработав шлепок по колену от слизеринской девчонки. Она наблюдала, как он вышел из Астрономической башни, его смешок эхом отразился от стен, прежде чем он исчез из виду.

Глубоко вздохнув, Кассиопея обернулась, ее пронзительные голубые глаза снова остановились на белых полях впереди. Девушка со Слизерина была не из тех, кто ревнует, но у нее определенно были моменты, когда ревность вспыхивала. Особенно когда она видела, как мистер и миссис Поттер вели себя с Сириусом; как будто он был их вторым сыном. Любовь и забота, которые они ему оказывали, были тем, чего жаждали все Блэковские дети. И конечно, она была более чем счастлива, что ее брат получил это, но определенно были какие-то части, которые хотели бы оказаться на его месте.

Она даже не осознавала, как сильно эта мысль подействовала на нее, пока не почувствовала, как что-то мокрое упало ей на руки. Наконец вырвавшись из своих мечтаний, черноволосая девушка почувствовала, как что-то теплое потекло по ее щеке:

— Очнись, Касс, — пробормотала она себе под нос, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Она абсолютно презирала слезы. Ее родители всегда учили ее, что это слабость, и тебе не позволено показывать людям свою слабость, — Возьми себя в руки, — снова пробормотала Кассиопея, и, слезы прекратились.

***

— Почему ты выглядишь таким волнительным? — Голос Джеймса вывел Сириуса из транса.

Сероглазый мальчик уставился на раздвижную дверь купе, его нога бесконтрольно дрыгалась, и он, казалось, не слышал ничего, о чем говорили его друзья.

— Она сказала мне, что поедет с нами, — наконец ответил Сириус, его глаза были прикованы к двери, надеясь, что она откроется и войдет его сестра со своей знаменитой дерзкой улыбкой на лице.

— Кто? — спросил Питер, отрываясь от своих сладостей и пирожных.

— Касс.

Имя заставило Ремуса оторвать взгляд от книги. Его усталые глаза посмотрели на Сириуса, когда три флакона Аконита внезапно потяжелели в кармане брюк.

— Разве она не осталась в Хогвартсе? - Голос Питера заставил трех мальчиков посмотреть на него с совершенно потрясенными лицами: — Что? — спросил он, выглядя смущенным.

— Что ты имеешь в виду, как она останется в Хогвартсе? — спросил Сириус, наконец оторвав взгляд от двери и обменявшись обеспокоенным взглядом с Ремусом и Джеймсом. Слизеринка была его единственной сестрой, и он определенно не хотел, чтобы она проводила Рождество —один из самых счастливых праздников в году-одна в своем общежитии.

— Я… я слышал, как она и Оливия разговаривали на днях, — объяснил он, застенчиво улыбаясь.

— И ты не подумал сказать мне? — Голос Сириуса стал громче, а его глаза расширились. Если бы он знал, то попытался бы убедить сестру поехать с ними, провести рождественские каникулы в счастливой семье.

— Я думал, ты знаешь! — воскликнул Питер, его глаза расширились от неподдельного потрясения.

Ремус внезапно почувствовал, как у него защемило сердце. Мысль о том, что Кассиопея проведет целых две недели взаперти в своей комнате, в то время как все остальные веселятся, вместе ужинают на Рождество и открывают подарки. Его налитые кровью глаза наконец оторвались от Сириуса, и он посмотрел на багажную полку. Его глаза практически сверлили лазерами боковую часть сумки, где была аккуратно спрятана некая маленькая коробочка.

Внезапно Сириус, вскочивший со своего места, привлек всеобщее внимание. Они наблюдали, как он бросился к раздвижной двери.

— Куда ты идешь? — спросил Ремус.

Сириус остановился как вкопанный, оглянувшись через плечо, он посмотрел на Ремуса, его лицо смягчилось, когда он заметил глубоко опечаленный взгляд на лице своего лучшего друга-оборотня.