Звезды (ЛП)

Из любопытства Кассиопея взглянула на море студентов, все они выглядели заинтересованными, особенно некая рыжеволосая. Слизеринка почувствовала, что ухмыляется, когда заметила пару ярко-зеленых глаз, практически приклеенных к спине Джеймса.

Лили почувствовала на себе взгляды, наконец оторвав их от гриффиндорца, она позволила им упасть на свою слизеринскую подругу, ее щеки стали ярко-розовыми, в то время как Кассиопея просто послала ей понимающий взгляд.

— Книги, — голос Джеймса привлек всеобщее внимание. Кассиопея повернулась к своему другу, ее глаза внимательно изучали его, пока он нюхал зелье с довольной улыбкой на лице: — Мед и лилии.

— Замечательно, — профессор Слизнорт сложил руки вместе, — Теперь все постройтесь. У вас у всех будет возможность понюхать его.

Джеймс и Касс отошли в сторону, когда студенты практически повскакали со своих мест, взволнованные тем, что почувствовали запах своей второй половинки. Она почувствовала, что краснеет, и опустила взгляд на свои туфли, когда Ремус почувствовал что-то очень знакомое. Она, наконец, оглянулась, когда настала очередь Лили, ухмылка появилась на ее лице, когда она услышала слова своей подруги.

Комментарий к 24.

Я не знаю почему, но дальше у меня текс было не видно, а может его вообще не было видно…

========== 25. ==========

Комментарий к 25.

О да, я все ещё жива.

Приятного прочтения!

Кассиопия Блэк никогда еще так не радовалась Рождеству. Это никогда не было счастливым временем в ее семье, и поэтому она всегда была благодарна, когда ей не приходилось праздновать его. Но в этом году все было по-другому. Она была вне себя от радости от того, что провела его со своим парнем и его семьей, все ее опасения по поводу того, что она была обузой, казалось, исчезли, когда Хоуп Люпин прислала ей сову, практически отругав девушку за то, что она так себя назвала, и заставив ее пообещать, что она приедет на праздник.

Тем не менее, Касс не могла отрицать беспокойство, поселившееся у нее в животе, когда она заметила своего младшего брата в поезде. Она знала, что он возвращается домой, и надеялась, что их родителей там не будет (это означало, что он мог бы зайти в дом Люпинов на день), но ее худшие опасения сбылись, когда Хогвартс-экспресс наконец прибыл на платформу девять и три четверти.

Ее пронзительные голубые глаза были практически приклеены к окну, глядя на большую толпу улыбающихся родителей. Прямо посередине были самые сварливые люди, которых она когда-либо видела, торчащие, как больной палец; Вальбурга и Орион Блэк. Ее желудок скрутило, когда нервы овладели ею. Это было странное зрелище — видеть там не одного, а обоих родителей, особенно в это время года. Кассиопея даже не могла вспомнить, когда в последний раз проводила Рождество со своими так называемыми родителями; казалось, они всегда куда-то уходили, оставляя троих братьев и сестер совсем одних в холодном, пустом доме.

— Касс… — Мягкий голос Ремуса донесся до ее ушей, но она не полностью осознала его, пока он не положил руку ей на плечо. Подняв глаза, мальчик с песочно-каштановыми волосами быстро заметил ее бледный цвет лица: — Что случилось, любимая?

Сердце Кассиопеи растаяло бы от его милого прозвища, но образ ее родителей, стоящих бок о бок и выглядящих безумно скучающими, ожидая, когда Регулус присоединится к ним, казалось, запечатлелся в ее сознании.

— Они здесь, — выдохнула она, ее голос был едва слышен. шепотом.

— Кто? Кто здесь? — спросил Ремус, опускаясь на колени, чтобы быть на одном уровне со слизеринкой, пока она оставалась приклеенной к своему месту.

Даже Джеймс, Сириус и Питер заметили выражение ее лица и остановились у двери купе. Сириус на всякий случай сделал маленький шаг вперед, наблюдая, как Ремус мягко прижимает свою покрытую шрамами ладонь к холодной щеке Кассиопеи. Она на мгновение закрыла глаза, мягко уткнувшись лицом в его ладонь. Прошло несколько секунд, прежде чем она оторвала свои яркие глаза от оборотня и посмотрела на своего брата: — Наши родители.

Выражение лица Сириуса внезапно посуровело. Он бросил свой чемодан и бросился к сестре, слегка подтолкнув Ремуса, чтобы тот отодвинулся. Когда песочно-каштановый мальчик отошел, Сириус занял свое прежнее место, положив обе руки на щеки Кассиопеи: — Они не причинят тебе вреда, хорошо? Этого не будет. Я им этого не позволю.

— Я знаю, — пробормотала черноволосая девушка, ее взгляд метался вокруг серых глаз Сириуса, — Но как насчет Реджи? Я… я не буду рядом, чтобы защитить его, — ее сердце разрывалось из-за младшего брата, — Что, если они… Что, если они причинят ему боль?

Сириус печально вздохнул: — Они не будут.

— Да, откуда ты это знаешь? — Касс усмехнулась.

— Потому что, если он действительно это сделал…ты знаешь… в чем дело… Это значит, что они сделают все возможное, чтобы удержать его при себе, — объяснил Сириус, стараясь говорить тихо на случай, если кто-нибудь из студентов, проходящих мимо купе, захочет проявить излишнее любопытство.

— С ним все будет в порядке, Касс, — заговорил Ремус, заставив слизеринку снова взглянуть на своего парня.