Звезды - моё назначение (Тигр! Тигр!)

Физически сильный. Интеллектуальный потенциал подавлен отсутствием целей. Инициативность минимальна. Типичный Средний Человек. Какой-то неожиданный шок возможно способен его встряхнуть но псих. не могут подобрать ключ. Не рекомендуется для дальнейшего продвижения. Фойл застыл в мёртвой точке.

Он застыл в мёртвой точке. Тридцать лет он равнодушно плыл от одного момента своего существования к другому, как некое бронированное чудовище, неповоротливое и безразличное... Гулли Фойл, типичный Средний Человек. Но теперь он дрейфовал в космосе сто семьдесят дней, и ключ к его пробуждению торчал уже в замке. Вот-вот он должен был повернуться и открыть дверь в катастрофу.

Космический корабль "Номад" висел на полпути между Марсом и Юпитером. Чем бы ни была случившаяся с ним катастрофа, это взяло гладкую стальную ракету сто ярдов длиной и сто футов шириной и превратило её в скелет, за который цеплялись остатки кают, трюмов, палуб и переборок. Огромные прорехи в корпусе сияли светом с солнечной стороны и ледяными брызгами звёзд с тёмной стороны. К.К. "Номад" был невесомым призраком из слепящего солнца и чернильной тьмы, безмолвным и замёрзшим.

Остов был наполнен парящей массой замёрзшего мусора, который застыл внутри уничтоженного корабля, словно мгновенная фотография взрыва. Едва заметное гравитационное притяжение частиц мусора медленно стягивало их в сгустки, которые время от времени разрывал проходивший сквозь них единственный выживший на борту этого остова, Гулливер Фойл, AS-128/I27:006.

Он жил в единственном герметичном помещении, что осталось среди обломков - в инструментальном шкафу, в коридоре главной палубы, четыре фута в ширину, четыре фута в глубину и девять футов в высоту. Шкаф имел размеры большого гроба. Шестью столетиями раньше самой изощрённой восточной пыткой считалось поместить человека в такую клетку на несколько недель. И всё же Фойл существовал в этой погружённой во тьму клетке пять месяцев, двадцать дней и четыре часа.

- Кто ты?

- Гулли Фойл меня зовут.

- Откуда ты?

- С Земли, коли это имеет значенье.

- Где ты теперь?

- В глубоком космосе я живу.

- Куда ты направляешься?

- Смерть - моё назначение.

На сто семьдесят первый день борьбы за своё существование Фойл ответил на эти вопросы и очнулся. Сердце его судорожно колотилось, горло пылало. Он схватился в темноте за резервуар с воздухом, с которым он делил свой гроб, и проверил его. Тот оказался пустым. Требовалось немедленно его заменить. Итак, день начнётся с ещё одной схватки со смертью. Это Фойл воспринял с немой покорностью.

Он пошарил на полках своего шкафа и нащупал рваный скафандр. Другого на борту "Номада" не было, и Фойл больше не помнил где или как он нашёл его. Он заклеил дыру аварийной заплаткой, но не мог зарядить или заменить пустые кислородные картриджи на спине. Фойл забрался в скафандр. Он захватит с собой достаточно воздуха из шкафа чтобы продержаться в вакууме пять минут... не больше.

Фойл открыл дверь и ступил в чёрную стужу космоса. Вырвавшийся с ним влажный воздух превратился в крошечное снежное облако и поплыл по исковерканному коридору главной палубы. Фойл налёг на пустой резервуар вытолкнул его из шкафа и отправил прочь. Минута прошла.

Он развернулся и толкнул себя сквозь плавающий мусор к люку в балластный трюм. Он не бежал, его движения были предназначены для невесомости... толчки ногами, локтями и руками о палубу, стены и углы, медленный полёт сквозь пространство, словно летучая мышь, летящая под водой. Фойл влетел в люк балластного отсека на тёмной стороне. Прошло две минуты.

Как и все космические корабли, "Номад" балансировался и центровался массой его воздушных резервуаров, уложенных вдоль киля так, что это походило на длинный плот, опутанный по краям лабиринтом соединительных труб. Фойл потратил ещё минуту, отсоединяя баллон. У него не было возможности узнать - полон он или уже израсходован; не надрывается ли он, волоча баллон в свой шкаф, лишь чтобы узнать что тот пуст, и его жизнь кончена. Раз в неделю он играл в космический покер.

В ушах зашумело. Воздух в скафандре быстро становился негодным для дыхания. Фойл толкнул массивный цилиндр к люку, пригнулся, пропуская его над головой, и кинулся вслед за ним. Он вытолкнул баллон через люк. Прошло четыре минуты и он уже дрожал, а в глазах начинало темнеть. Он провёл резервуар по коридору главной палубы и загнал его в инструментальный шкаф.