Звезды на дисплеях

— Да, вы ошиблись. Следующие три цифры, пожалуйста!

В голове у Мустафы, несмотря на внешнее спокойствие, забурлили, наталкиваясь одна на одну, панические мысли и образы: сейчас этот колдун снимет защиту, и весь тщательно собранный компромат обратится против него. И имена нанимателей и перечисленные ими суммы и подробности операции — всё сейчас станет доступно врагам! Что же делать? Нет, он не может знать код! Он как-то догадывается. Нужно схитрить!

— 878...

— Снова ошиблись? Подумайте!

— Чего мне думать? 878 и точка!

— Правильно! Ведь можете, когда хотите! И последние три цифры, пожалуйста!

"Нет! Откуда он знает, что цифр девять? Спокойней Мустафа, чаще всего цифр именно девять!"

— 341...

— Нет, 342!

И мучитель набрал на клавиатуре последние цифры. Комп удовлетворённо пискнул и сыграл короткую бравурную мелодию.

— О! сколько всего! — заметил поглощённый просмотром содержимого полковник. — И по-арабски и по-английски! Следствию будет много работы!

Госпожа Фролова и Владимир Сенцов тоже повернулись к экрану. Майор Сколик не заинтересовался, но внимательно смотрел на Мустафу.

И тот не выдержал, вскочил со стула и выпустил рвавшегося наружу рычащего зверя:

— Неет! Шайтан! Ты не можешь этого сделать! Эти записи мои, ты не смеешь...! Не трогайте меня! Хватайте его, он шайтан!

Кажется, он слегка рехнулся. Подскочившие солдаты усадили воющего и причитающего бандита на стул, принайтованный к полу, попутно дав ему легонько по шее для успокоения. Это подействовало, теперь он только похныкивал.

— В камеру? — спросил Кондратенко Сколика, но пока тот раздумывал, в столовую впорхнула Тамара и подошла к столу, где сидел капитан:

— Дядя Василий! Я покормила Маркиза! Ой!

Взгляд девушки упал на пленного, и она машинально потянулась к висящему на её боку всё ещё взведённому самострелу.

У Мустафы, несмотря на опухшие веки, широко раскрылись глаза, и он заговорил по-арабски, сбивчиво, страстно, но вполголоса:

— И ты здесь? Если бы не ты! Ты всё испортила! Украла моё богатство, свободу!

Он согнулся в пароксизме истерики и выдернул что-то из-за голенища левого ботинка. Одновременно из динамика раздался крик Маруси:

— Осторожно!

В сжатом кулаке Мустафы появилась серая трубка "Укуса кобры" — керамического однозарядного стреляющего устройства. Оно уже несколько раз помогало ему ставить в спорах кровавую точку там, где хотелось ему, а не соперникам. В последний раз "Укус" послужил решающим аргументом в дискуссии с Махмудом, старшим помощником на "Джинии". Который по врождённой несообразительности решил, что в связи с долгим отсутствием капитана, он может претендовать на его место.

Пока Махмуд распалял себя руганью и медленно, демонстративно доставал пистолет, Мустафа стоял перед ним, как ни в чём не бывало, и покуривал короткую египетскую сигаретку. Когда ствол пистолета пошёл вверх, сигарета отлетела в сторону, а в руке Мустафы сам собой возник "Укус". Хлопнул выстрел, Махмуд непонимающе взглянул на дымящуюся дырку в груди и медленно завалился на пол. Из раны раз и два ударили маленькие струйки крови, и бывший помощник затих с удивлённым выражением на лице. "Уберите это дерьмо!" — спокойно приказал капитан Мустафа и обомлевшие, было, подчинённые кинулись выполнять приказ.

— Умри, сука! — заорал Мустафа на этот раз по-английски и прицелился в ошеломлённую, но начавшую поднимать самострел Тамару.

Двое охранников попытались перехватить его руки, но было уже поздно: палец бандита нащупал кнопку. С криком "Тома!" вскочил со своего места Василий Петрович. В прыжке он пытался оттолкнуть девушку с линии прицела но у него получилось только заслонить её. В почти пустой столовой гулко громыхнул выстрел: пуля попала капитану в бок. Он охнул и грузно рухнул навзничь. На его куртке заалело кровавое пятно.

Госпожа Фролова, отбросив стул, упала на колени около поверженного капитана и прижала к обильно кровоточащей ране выдернутый из кармана носовой платок. Он сразу промок насквозь. Охранники попытались отобрать у бандита уже безвредное оружие, но тот с неожиданной силой отбросил обоих и вскочил на ноги с неразборчивым боевым кличем на устах, потрясая руками с разряженным "Укусом".

— Нихт...! — закричал майор Сколик, но опоздал.

Тренькнул самострел, что-то коротко взвизгнуло, и Мустафа подавился воплем. В его горле, в стороне от кадыка торчал болт самострела. Выронив "Укус" и ухватив железку обеими руками, главарь пиратов выдернул её из горла, медленно сел на пол и застыл, казалось, в задумчивости разглядывая этот стиснутый в его руках, красный от крови предмет. Нет, он уже ничего не разглядывал и ни о чём не думал. Фонтанчик крови несколько секунд пульсировал у него на горле, а затем иссяк.

Капитан потерял сознание не сразу. Перед тем, как упасть он почувствовал, что его как будто ударили ломом по боку. Внутренности пронзило раскалённой иглой, под одеждой потекли тёплые струйки. Он хотел встать, но руки стали как ватные и подкосились.

"Лежи, лежи, Василий Петрович!" — повторял прямо над ухом знакомый женский голос. — "Доктора уже бегут!"