Звезды на дисплеях

Кота долго готовили к опыту: мыли, облучали ультрафиолетом. Потешкин предложил даже побрить его, но Рубик не согласился. Вдобавок, Маркиз постился четыре дня и конечно не понимал, что происходит, почему его не кормят. Он встречал своего хозяина жалобным мяуканьем и рвался к нему из стерильного "аквариума", куда его поместили. Когда Потешкин счёл, что необходимое состояние организма подопытного достигнуто, он ввёл ему препарат. Сначала Маркиз вёл себя спокойно, только нервно вылизывался, потом начал чесаться. Через час он уже чесался с остервенением и оглашал трюм хриплыми воплями. Пришлось его зафиксировать. Попытка дать ему производное морфия ни к чему не привела, боли, вероятно, были такими сильными, что малая доза не подействовала, а большую Потешкин и Айболит, рекрутированный биологом себе в помощь, давать коту опасались.

К концу суток несчастное животное уже не мяукало, а стонало и плакало как ребёнок. Рубик, как он сам пишет, тоже плакал, но только у себя в каюте, чтобы никто не видел. Но, с этим опытом была связана надежда на выживание, и он терпел. Наконец, Маркиз стал впадать в беспамятство, температура его тела понизилась, и он почти перестал дышать. Сердце подопытного билось с периодичностью в один удар в 30 секунд и вскоре вовсе остановилось.

Потешкин с Айболитом залили в аквариум, заранее приготовленный и охлаждённый раствор, и закрыли герметичную крышку. Аквариум перенесли в холодный трюм и надёжно принайтовали его к полке. Температуру в трюме установили в минус тридцать градусов.

Предполагалось, что "летаргин-2" не только как его предшественник приостанавливает обмен веществ и действие ферментов в организме, но и препятствует образованию кристаллов льда в клетках при его замораживании. Только действие препарата оказалось очень болезненным, возможно из-за его не слишком высокой чистоты. Потешкин планировал продержать кота в анабиозе несколько дней, а потом разморозить и получить окончательный ответ на вопрос об эффективности своего изобретения. Но на злосчастном "Скауте" началась эпидемия. Сначала её назвали "тоннельный грипп", но выяснилось, что первыми заболели те, кто имел контакт со льдом, загруженным в холодный трюм с безымянного спутника Маркизы.

Ты знаешь, Вася, что в "ледышках" нередко находят вирусы, и учёные до сих пор спорят, откуда они там берутся. Но они никогда не представляли опасности для человека. Этого просто не может быть теоретически, поскольку каждый вирус "заточен" под организм своего носителя. Тем более, инопланетный. Но, то ли вирус оказался быстро приспосабливающимся, то ли это просто какой-то земной вирус мутировал под действием каких-то факторов и стал более вирулентным…

— Каким, каким?

— Вирулентным, то есть, заразным.

— А! Так бы и сказал!

— Короче, подхваченный экипажем вирус имел все признаки классического гриппа, но был очень заразен и протекал очень остро. Через два дня, несмотря на изоляцию заболевших, с высокой температурой лежали уже все. Только Айболит и Рубик сохранили возможность передвигаться, да и то, Рубик пишет, что он порой терял сознание, и в чувство его приводили только удары о стенки, когда он дрейфовал по коридору в потоке воздуха. К счастью, гамма-арбидол хорошо справился со своей задачей, жар у заболевших стал спадать, и Потешкин решил уже приступать к оживлению Маркиза.

Но лимит катастроф не был ещё исчерпан. Похоже, космос не намерен был отпускать свою добычу. "Скаут" летел к Системе со скоростью около 1000 км/сек и медленно вращался вокруг поперечной оси. Двигатель по исчерпании рабочего тела был выключен. Экипаж медленно выздоравливал после болезни.

Надо же были такому случиться, что метеорит ударил в самое болезненное для людей место – в люк тёплого трюма, где находилась лаборатория Потешкина и все запасы глицерина, других реактивов и главное – синтезированного им летаргина-2! Даже не ударил: судно само на него налетело!

В результате попадания в люке образовалось оплавленное отверстие с полметра в диаметре. Огненный вихрь расплавленных капель металла уничтожил в трюме всё, а что не уничтожил, то вылетело в космос вместе с воздухом в результате декомпресии. Только изуродованные останки центрифуги парили посреди иссечённого осколками отсека.

Если оборудование можно было ещё попробовать восстановить, то реактивы для производства взять было теперь негде. На "Скауте" не осталось больше исходного вещества – летаргина, кроме неприкосновенного запаса в скафандрах. Но и его не хватило бы даже для приготовления одной дозы летаргина-2, - выход продукта из-за несовершенства процесса был очень мал.

Рубик пишет, впрочем, что происшествие, как это ни странно, не оказало большого влияния на моральный дух экипажа: большая часть его и так с сомнением наблюдала за опытами Потешкина. Хотя люди в такой ситуации и склонны хвататься за любую соломинку но, видя мучения Маркиза, и не будучи уверены в благополучном исходе анабиоза, они с каким-то чёрным юмором с удовольствием повторяли пущенную кем-то шутку: "Ну, слава Богу, хоть умрём без мучений!"