Звезды на ладони

– У тебя кто-то есть? – широко открыл глаза Егор. – Мы не обсуждали эту тему с Альбиной, но мне кажется...

«Какое счастье, что Альбина не рассказала ему о Леоне! Егор непременно использовал бы это против меня. Наверняка стал бы твердить, что мы с ним в одинаковом положении и что я должна быть к нему снисходительной...»

Надя молчала. В широко раскрытых глазах Егора плескались отчаяние и растерянность. Похоже, до сих пор ему просто не приходила в голову мысль о том, что у Нади «кто-то есть».

– Тебе все правильно кажется, – неопределенно ответила Надя.

– Кто он? – потерянно спросил Егор, а потом скороговоркой забормотал: – Слушай, это тоже ненадолго, это пройдет... А потом ты поймешь, что тебе нужен только я...

– Нет.

Теплый, почти летний ветер закружил вокруг них хоровод листвы. Надя вспомнила свой последний разговор с Лилей. Предательница Лиля говорила ей странные вещи – о том, что она не должна отталкивать от себя Егора. Предательница Лиля сказала – клин клином вышибают. Чтобы забыть Леона Велехова, нужен кто-то, кто бы помог Наде забыть ее сумасшедшее увлечение. И таким «клином» вполне может быть Егор.

– Неправда... – Егор провел тыльной стороной ладони по ее щеке. – Ты меня еще любишь.

«А что, если правда – не отталкивать Егора?.. Сказать – ладно, давай начнем сначала. Он так обрадуется! Я помню, как он умеет радоваться... Он начнет меня обнимать – сильно, словно собирается сломать мне ребра. Непременно оторвется пуговица на костюме, расстегнется лифчик, с волос слетит заколка... Хотя нет, я сама уже сняла ее... – Надя машинально провела по своим волосам. – Мы пойдем домой, он все время будет меня тискать, прижимать к себе... По квартире начнет ходить по пятам, стоять под дверью ванной – если мне вздумается пойти в ванную, и ждать... Потом скажет, что только мою еду он может есть, а все остальное – гадость и отрава... А вечером будет вопить, чтобы я бросала свой перевод и шла к нему, потому что он, видите ли, не может заснуть, если меня нет рядом...»

– Я не люблю тебя.

– Надя!

– О нет, пожалуйста, не продолжай... – Она махнула рукой и быстрым шагом пошла от него прочь.

Егор стоял и смотрел ей вслед – Надя это чувствовала затылком, спиной. Она знала его наизусть. И даже не глядя, все равно видела его – как он стоит, опустив руки, хмурится, как исподлобья смотрит ей вслед.

Прежде чем свернуть за угол, Надя оглянулась. Так и есть... Та же поза, то же выражение лица, как она и предполагала. Егор хмуро и исподлобья смотрел ей вслед...

Дома она швырнула сумочку в угол, бросила плащ на стул и принялась ходить по комнате – взад-вперед, раздраженно сцепив руки перед собой.

«Райка... Можно было сразу догадаться, что в этом деле замешана Райка. Старая сводня... У самой муж алкоголик, так ей неймется и другим подругам жизнь испортить! Задурила Лильке голову, заставила ее обратить на Егора внимание, придумала историю про этот холодильник... Ничего лучше не могла придумать! Хотя вполне в ее духе... Нет, может быть, Лильке действительно надо было передвинуть мебель, и она так, небрежно, упомянула в разговоре, что ей некому помочь. А Райка и рада стараться, раздула все до размеров вселенской трагедии – «Ах, Егорушка, только ты можешь помочь нашей Лиле...» Так мало того! Подслушала мой разговор с Леоном и донесла о нем Альбине. Алька едва не умерла! Нет, Райка – просто чудовище...» Надя стала вспоминать, в чем еще была виновата Раиса Колесова, и получился довольно длинный список прегрешений.

* * *

– А-а, Наденька...

Дверь открыла Светлана Петровна, Райкина мать, – женщина могучих форм, с гипертрофированным пучком на макушке (так называемая «бабетта», ностальгия по шестидесятым) и безумными круглыми глазами.

– Добрый вечер, Светлана Петровна. А Рая дома? – скороговоркой произнесла Надя.

– Дома, дома. Где ж ей еще быть? На кухне картошку жарит, – Светлана Петровна посторонилась, пропуская Надю в прихожую. – Господи, Надюшка, какая ж ты худенькая – прямо страшно!

– Я вовсе не худенькая – у меня сорок шестой размер, – справедливости ради заметила Надя. – А вот у Лили Лосевой, между прочим, – сорок второй...

– Ой, ну да, Лилечка наша – чистый концлагерь... – вздохнула Светлана Петровна. – Сорок второй! Не больна ли она чем?

– Что вы – здоровее всех! – с досадой произнесла Надя.

В этот момент в прихожую из комнаты выскочили Ярослав и Владимир, девяти и семи лет соответственно. Оба они были копиями Гены Колесова. В руках – пластмассовые пистолеты, смотрят нагло и агрессивно.

– Кто пришел? – строго спросил старший, Ярослав.

– Тетя Надя пришла, не видишь, что ли... Вова, Славик, что надо сделать, когда гости в дом приходят?

Ярослав и Владимир одновременно подняли пистолеты и прицелились. Бабушкин вопрос они проигнорировали.

– Здороваться надо, вот что! – с досадой произнесла Светлана Петровна, после небольшой напряженной паузы.

– Слава, Вова, добрый вечер! – криво улыбнулась Надя и, на всякий случай, загородилась рукой.

– Беда с этими мальчишками, – пожаловалась Райкина мать. – Я с ними уже не справляюсь... И что из них вырастет?