Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей

(Мой пациент от всей души согласился с моими предположениями.)

— Когда я увидел вас на экране. Я подумал — это же ребенок! Это большой ребенок, но который одновременно учит взрослых. Ну, как обычно, дети же учат взрослых! Дети же обычно перестают учить родителей, потому что сами становятся взрослыми, дурнеют. А вы взяли и застряли в детстве. Уж не поэтому ли вы талантливы в своей профессии?

— Ну, я об этом никогда не думал, но я соглашаюсь с вами.

— Давайте поменяемся местами. По своей профессии вы — психолог. Вы познаете тех, кого пародируете, знаете их как облупленных, знаете их мышление, чувства, привычки, знаете даже настолько, насколько они сами себя не знают. Согласны?

— И я, может быть, еще придумываю…

— Вы еще подсказываете им. Они благодарят за то, что увидели нечто, что в себе не замечали?

— Не случайно многие актеры со мной советуются. У меня был случай с Ириной Аллегровой. Мы с ней 4 часа проговорили о проблемах жизни нашей. Т. е. она рассказала мне о свое личной жизни, я о своей. Посоветовались друг с другом. Я ей советовал что-то, как поступить себе в жизни. А в это время шёл праздничный вечер.

— При создании пародии на Ирину Аллегровой вы вошли в её роль. Вам уютно в ней было? Вы почувствовали ее проблему?

— А как по другому, а как по другому. Я бы не сыграл, если б я не чувствовал.

— Вы почувствовали ее проблему. Каково ей?

— Вот меня спрашивают…Я никогда не скажу вам, потому что это личное, ее судьба. Но коль меня впустили туда… На меня это естественно повлияло. Я, выходя на сцену, мироощущаю и с ее точки зрения выход на сцену. Поэтому я могу настолько вжиться в этот образ.

(Так и не впустит, но мы попытаемся понять, что чувствовал наш пациент при восприятии мироощущения своих героев.)

— Вы меня не пустите внутрь к Ирине Аллегровой, но я знаю, что в ее движениях эта проблема — как вершина айсберга содержится.

— Естественно, естественно. Как и в Лолите, как и в и в Валерии. Ну и поэтому они все разнообразные. Поэтому в этом есть интерес работы над образом.

— И всё-таки, каково ей. Каково носить ношу тех, которых вы играете?

— Это вызывает во мне интерес образа.

— Какие чувства у вас вызывало знакомство с их внутренним мироощущением. Соболезнование? Или наоборот?

— Я не могу этого сказать. Ну, потому что это наше личное.

(Мой пациент немного огорчился, но продолжает излучать интерес к нашему диалогу.)

— Вы до конца их, как бы, познали?

— Я выхожу на сцену в образе Ирины Аллегровой и пусть зритель думает какая она, почему, почему я такой.

— Хорошо. А благодаря познанию мироощущения Ирины Аллегровой, вы для себя что-нибудь почерпнули?

— Да, да. Было, было и не только ее образ и Аллы Борисовны и других.

— Какая подсказка была?

— У Аллегровой, очень, очень просто все. Надо быть очень сильным человеком и все.

(Мужчина, застрявшему в детстве и пребывающему образе мальчика сила никогда не помешает.)

Нет, она мне не подсказала, а я просто ее так воспринял.

— А Алла Пугачева?

— Надо быть очень, наверно, смелым. Леонтьев. Надо быть пахарем. Басков (с м е х) Надо быть любимым, надо уметь быть любимым. Спросите, а что мне принес образ Пиаф? А?

Образ Пиаф мне принес в жизни крылья, маленький воробушек, как ее называли, воробушком, да, вот она была на столько с огромными, огромными крыльями, женщина по жизни…