Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей

— Социальные изменения, которые происходят в стране, отвлекают людей от этого чувства, от любви к Родине. Люди потрясены были очень многими негативными сторонами нашей жизни, начиная с Горбачева, потом Ельцина. И вы сами знаете, сколько погибло людей просто ни за что? Они были вовлечены в эту смуту, которая была, и продолжается сегодня. Сегодня наш Президент, сделал все для того, чтобы, эта наша сторона жизни как-то стала почетней, потому что нас все время учили как нужно жить оттуда из-за границы. А я это все наблюдаю, я это вижу. И мне было очень неприятно, когда нашу страну называли страной третьего мира. Сегодня я вижу, что ситуация изменилась, и, я горжусь этим. Я вообще горжусь, что я россиянин! Горжусь своей национальностью, не преследуя шивинизма. Я никогда не говорю, что я — русский, и что это должно превалировать над другими национальностями. Я считаю, что я гордился бы так же, если бы я был азербайджанец, еврей, неважно кем. Я гордился бы: «Да я азербайджанец, я горжусь, что я азербайджанец. Но это не значит, что моя национальность должна превалировать над другими.

— Вы гордитесь, тем, что вы русский, находясь здесь. А в Америке вы не стеснялись того, что вы русский? Вы с гордостью говорили, что вы русский?

— Я не стеснялся. А там и евреи говорят, что они русские. Там принято считать, что люди, которые приехали из советского союза — это русские. Их там так и называют.

— Но у вас не было комплекса национальной неполноценности на основе того, что вы русский? Многие, живя там, коверкают фамилии на английский лад, добавляя в конце своей фамилии вместо “ov” — “оff”

— Нет, что вы. Я всегда подчеркивал, что я русский. Я был просто русским парнем, жившим в Америке, соблюдавшим ее принципы, законы, привычки и т. д. Я никогда американцев не учил, а просто констатировал факт в своих песнях, которые я писал. Я написал очень много песен о Родине. Вышли мои два новых альбома: песни о моей любимой Родине. Это вот то, что я писал, находясь заграницей. Это итог моего отчета, как я любил свою Родину.

— А можно вернуться немного назад и рассказать о трагедии переживания того, когда вы впервые вступили в Америку. О своём душевном кризисе, о страданиях.

— Будучи в Советском союзе, я 10 лет работал в лучших коллективах страны. Перечисляю: джаз-оркестр гениального Анатолия Кролла, я там работал контрабасистом. Я выступал с блестящим пианистом — Борисом Рычковым, входившим в десятку лучших пианистов мира, подчеркиваю мира. Я выступал в ансамбле «Дружба» с Эдитой Пьехой и Александром Броневицким. Я имею хороший послужной список, как музыканта, потому что это все мне пригодилось, для моей деятельности в Америке. Мне не нужен ни композитор, ни поэт, я все делал сам. И в Советском Союзе я так же был автором уже многих известных песен и получал приличные авторские. У меня своя квартира была, денег было очень много. Я не нуждался ни в чем. Я очень хорошо жил в Советском Союзе, но я писал песни не только лирические, я писал песни примерно в восьми разных жанрах: лирика, сатира, юмор, патриотические, вот песни с сарказмом. И все это не проходило через соцреализм, который отрубал все по своим меркам. Но были правила, знаете, которые нужно было исполнять, и я не хотел нарушать законов и предпринял все для того, чтобы уехать в какую-либо страну, где бы я мог реализовать свое творчество. В1974 году мне удалось уехать в Америку. Это было очень трудно и со второй попытки. Мне разрешили уехать, потому что приезжал Никсон — президент Америки в Советский Союз и всех неугодных просили быстро освободить Советский Союз. Вот мне дали такую возможность, и, я уехал туда ни с чем, ну мне дали 100 долларов. Уехал в Италию сначала, а потом из Италии приехал в Америку. В Америку я приехал с 5 долларами. У меня вообще ничего не было. Я приехал ни к кому, потому что вот евреи, они очень хорошо были обеспечены в то время. Их обеспечивали квартирами, деньгами. И я попал в «толстовский фонд», к дочери Л.Н.Толстого — она заведовала им. И вот мне дали месяц в этом фонде и сказали: «После мы не будем вам помогать». Но помощь была такой мизерной, знаете, такая относительная.

— И всё-таки о своих переживаниях больше.

— А переживания какие были. Я увидел, что я попал в страну, где ни кому ты не нужен, и если ты согнешься — ты пропадешь. И я начал с нуля.

— Это было напряжение?