Звезды над нами

- Он - универсал, - заверила меня Ольга, не сбиваясь с серьезного тона. - По рассказам Юрка, он закончил политехнический институт, получил степень кандидата физико-математических наук и неожиданно ушел из науки в творчество: окончив высшие режиссерские курсы, практически с нуля создал свой театр, стал писать сценарии и ударился в публицистику. Когда разрешили заниматься бизнесом, он учредил свой Творческо-экспериментальный концерн. Этот концерн скоро перерос во всероссийский - слышал про ВТЭК? - а сам Занзибаров стал первым в Углове легальным миллионером. Кроме того, в марте Занзибарова выбрали в совдепы, и теперь он стал "правой рукой" первого секретаря горкома КПСС Проскудина, которого "прокатили" на выборах.

- Сам Занзибаров проводит в совдепах политику самого Проскудина, - констатировал я.

- Да нет, - возразила Ольга, - если верить Юрку, то получается, что Проскудин проводит политику Занзибарова, потому что сам он "разбит параличом власти", как выразился Юрок, а у Занзибарова - масса идей, которые разрабатываются в его ВТЭКе. У нас в исполкоме рассказывали, что Занзибарову звонят по засекреченной связи из самой Москвы, из Политбюро и Совмина: консультируются с ним накануне принятия ответственных решений.

- Да-а, большой человек этот Занзибаров! - попытался я в последний раз поддеть Ольгу, когда она уже давила на кнопку дверного звонка.

Дверь открыл высокий белобрысый юноша с красным лицом, который больше походил на колхозного комбайнера, нежели на артиста. Впрочем, в том спектакле, который я видел в театре Занзибарова, он, кажется, действительно играл деревенского "водилу". Церемонно представив меня хозяину квартиры, как и следует представлять мессию-инкогнито, Ольга сунула Юрку-имениннику подарок-сверточек, чмокнула его в щечку и шутливо предложила "пройти в залу". Ольгино волнительное нахальство передалось и мне, и неизвестно, что я бы, в свою очередь, учудил, если бы артистическая братия не оказалась на редкость нечванливой и даже добродушной.

Самого Занзибарова пока не было, и разговоры шли в основном на бытовые темы: где можно раздобыть талонов на сигареты, какие кроссовки лучше, "Найк" или "Рибок", и как прожить на жалкую зарплату, не растеряв при этом последних крох достоинства творческой личности. Ольга тут же вступила в разговор, присоединившись к женской половине общества, которая обсуждала картинки из осеннего выпуска "Бурды", а я расслабленно скучал, как и подобает истинному мессии-инкогнито, делая вид, что внимаю мужской светской беседе про цены на автомобильные запчасти, тем паче что автомобиля у меня не было. Водки было много, но пили мало, и от того разговоры велись трезвые и невеселые.

От нечего делать я стал всматриваться в лица актеров из "На паркете" и по-настоящему заинтересовался, обнаружив, что в них есть нечто общее, будто все они приведены к единому знаменателю. И действительно: когда я еще раз обвел взглядом напаркетовскую труппу, то обнаружил, на всех них, даже на казалось бы смазливеньких актрисках, лежит печать угрюмой невыразительности. "Интересно узнать, - подумал я, - были они такими, когда их подобрал Занзибаров, или он их специально так "вылепил" для своего экзистенциалистского (язык сломаешь!) театра".

Но оказалось, что я поторопился с выводами: через пять минут появился сам Занзибаров, и на моих глазах гадкие артистические утята превратились в озаренных светом Мастера = именно так они его называли - прекрасных творческих лебедей. И понеслось-поехало... Кто читал монологи, кто декламировал стихи, кто пел песни под гитару, а кто и вовсе отплясывал под хлопки в ладоши. При этом было очевидно, что все они и каждый в отдельности стараются не для того, чтобы как-то выделиться перед главрежем, к тому же бывшим, а просто из любви к своему учителю. Сам Мастеррасслабленно развалился на диване и, улыбаясь всем своим крупным телом, благодарно одарял талантливых учеников своей лучезарной энергией. Вместе с тем, видно было, что он скромно и терпеливо ждет окончания импровизированного представления, чтобы сказать свое последнее слово. В завершение домашнего концерта на середину комнаты вышел худенький паренек с синяками под глазами и, сияя отраженным светом Мастера, прочел, обращаясь к нему, свое стихотворение "из только что написанного":

"Сон подсказал мне ненароком

сюжет картины без холста:

толпа в молчании глубоком

ждет появления Христа.

К киноподелкам Голливуда

померк в глазах их интерес

в надежде на святое чудо

вонзились взоры в синь небес.

Забросив школьные тетрадки,

сбежались дети на гостинцы,

а рядом в боевом порядке

стоят морские пехотинцы.

В волненьи смотрит ввысь калека:

вот-вот приидет Исцелитель,

и ждет с небес сверхчеловека

официальный представитель.

Старушки крестятся украдкой,

слезами полон тихий взор,

а между ними с черной папкой

таится мрачный ревизор.

Меж тем вдали, на заднем плане,

молчанье кроткое храня,

стоит обычное созданье,

такое же, как ты и я.

зор всех витает в вышине

в порыве неземных страстей,

и только тот, что в стороне,

с любовью смотрит на людей.

И прыгает в восторге мальчик: