Звезды над озером

— Это они от меня все попрятались, — объяснил Смуров. — Мое присутствие ни у кого воодушевления не вызывает. Надо было видеть, как они по одному, по одному все тихонечко смылись.

— Нашел что-нибудь? — спросил Вазген.

— Нет, не нашел. Здесь все чисто. Это осложняет дело. Я был уверен, что искать надо в госпитале.

— Эй, друзья, вы не забыли о моей скромной персоне? — не выдержал Алексей. — Посвятите и меня в суть проблемы.

— Почему бы тебе не повидаться с Ариадной, раз уж ты здесь? — схитрил Вазген.

— И то верно. Обрадую ее, сообщу, что никакого доноса не было, — сказал Алексей и легкой походкой направился к двери.

Вазген и Смуров переглянулись.

— Э… Леш… постой! — позвал Вазген. Алексей остановился. — Погоди, не так быстро. Видишь ли, тут какое дело… Как бы тебе сказать?.. Словом, арест Ариадны Кирилл инсценировал, но донос, который ты видел, не подделка.

— Разве ты не сам его написал? — спросил Смурова Алексей, оглушенный услышанным.

— Нет, донос настоящий. Именно поэтому я здесь. Хочу найти анонимщика по почерку. Да не переживай ты так! Я эту крысу из-под земли достану, дай срок.

Алексей расстроился: он надеялся доказать Ариадне, что ее окружают порядочные люди. Смуров скептически пожал плечами: он не был хорошего мнения о людях, в отличие от Вересова, правда, в госпитале стукачей пока не обнаружил, но все же он хотел бы поговорить с Ариадной. Алексей согласился сходить за ней, хотя не сомневался, что предстоящая беседа чревата для нее новыми потрясениями. Поэтому он предупредил Смурова:

— Только ты как-нибудь поаккуратнее, без своих профессиональных ухваток.

Вскоре он вернулся с Ариадной. Она была охвачена безмерной тревогой.

Визит Смурова произвел на нее гнетущее впечатление. Она встала в дверях, стиснув руки и глядя на него расширенными глазами.

Алексей поспешил ее успокоить:

— Ариадна, не бойся. Кирилл — наш друг, он сделает все от него зависящее, чтобы тебе не угрожала опасность. Он хочет задать несколько вопросов.

Она беспомощно переводила взгляд с Алексея на Смурова, не в силах понять, как мог оказаться другом человек, который насильственно вырвал ее из жизни, бросил в темницу, разговаривал с ней зловещим, пугающим тоном, сверлил пронизывающим взглядом. Она восприняла его вторичное появление как катастрофу, и если бы не поддержка сильной руки любимого человека, она, возможно, не устояла бы на ногах. Алексей, ощутив ее дрожь и смятение, сказал Смурову:

— Вот к чему привел твой беспредел. Девушке ты внушаешь ужас.

— Ничего, я привык, — не выказал раскаяния Смуров. — Иногда нелишне выступить в роли страшилки, чтобы потом тебя назвали другом.

Ариадна, видя, как запросто общаются мужчины, слегка успокоилась. Теперь Смуров смотрел на нее с сочувствием, в голосе его сквозило участие, когда он пытался выяснить, есть ли у нее враги, замечала ли она с чьей-либо стороны недоброжелательство, косые взгляды, неприязненный тон. Нет, отвечала она, в госпитале дружный коллектив, тяжелые испытания сплотили людей, им не до мелочных дрязг — о себе подумать некогда.

— Не надо меня бояться, Ариадна, — сказал он под конец. — Я не дам вас в обиду. Помните, что я ваш преданный друг. Обращайтесь ко мне за помощью в любое время. И не сообщайте никому о теме нашей беседы.

На рассвете следующего дня Смуров вышел с Алексеем в море. Близилась зима, на озере появился плавучий лед. Ветра не было, надолго ли, никто не смог бы поручиться; изменчивое, как капризная красавица, озеро затаилось на время, и водная гладь, поблескивая дрейфующими льдинами, дышала полярным величием. Под форштевнем пузырилась жемчужная накипь; катер плавно скользил в холодном безмолвии, нарушая его монотонным гулом моторов; за кормой вздымались буруны от винтов, и ровной дорожкой стелился пенный след. Вересов смотрел вперед, упругий воздух бил ему в лицо, сейчас Алексей казался Смурову неотделимой частью корабля и экипажа, который беззаветно его любил — лидера, командира, просто честного, надежного человека. Таким он был всегда, не изменился ни на йоту, недаром остался для Смурова верным средством спасения, тем, что помогало держаться на плаву.

Корабль проплывал мимо острова Сухо.

— Да, нелегко пришлось батарейцам, — сказал Смуров, глядя на покосившуюся башню маяка, — казалось, она вот-вот упадет. На острове вся земля была изрыта воронками от снарядов, от хозяйственных строений остались разбросанные повсюду обгоревшие головешки. — Знаешь, Вересов, порой я думаю, вспомнит ли кто-нибудь в далеком будущем о том, что здесь происходило, смогут ли люди, не видевшие войны, представить, как горстка полуживых моряков выдерживала натиск во много раз превосходящих сил противника. А может быть, найдутся и такие, кто скажет, что жертвы были напрасны, что ничего этого не нужно было.