Звезды. Неизвестные истории про известных людей

Елена Васильевна Образцова родилась 7 июля 1939 года в Ленинграде.

Выпускница Ленинградской государственной консерватории имени Римского-Корсакова. Лауреат Ленинской и Государственной премий СССР. Лауреат Международного конкурса имени Чайковского.

Народная артистка СССР. Звезда мировой оперной сцены.

1

Санкт-Петербург – город, где я родилась, училась и где прошла вся моя бессознательная жизнь. Меня все называли Лялька. Я была совсем малюсенькая, но помню, как меня клюнул петух. Меня позвала мама, я побежала, а за мной погнался и клюнул в ногу петух. Это воспоминание у меня осталось на всю жизнь, хотя мне было 2,5 года. А потом, когда началась война, мы бежали в бомбоубежище и на лестнице наткнулись на труп. Мы привыкли к трупам, было не страшно, но надо было через него перепрыгнуть. А мне было никак этого не сделать. И помню, мама сказала: «Смотри, не наступи». Мы сидели дома, началась бомбежка, и мы решили, что наш дом развалился. А развалился дом напротив. Когда меня приносили в бомбоубежище, я жутко орала: «Мне воченно хочется хлебца!» И все говорили: «Уберите эту крикуху, опять ее принесли». Я думаю, что я там и начала петь, я там «разорала» легкие.

Случилось так, что надо было уезжать по «Дороге жизни», а лед уже местами треснул. Две машины перед нами упали в воду. В наш грузовик набили столько людей, что мы стоя ехали до Вологодской области. Машина не останавливалась, боялись, что она превратится в мишень и в нас попадет бомба. Мама меня прижимала телом прямо к кабине. А я все съезжала, съезжала. Я боялась, что сползу вниз, а там на меня наступят люди. Потом мы приехали в Вологодскую область. Хозяйка нам почему-то дала очистки от картошки. Я такая маленькая была, а подумала: «Надо же, мы так голодали, а нам картошки не дали, а дали очистки». Хотя все были счастливы до потери сознания.

Во время блокады приехал папин брат и привез нам бутылку водки и банку тушенки. Я помню, что мама все спрятала от нас и сказала, что откроем, когда будет Новый год. Когда наступил Новый год, мама с Тасей сделали из налима такой большущий пирог. И уже просто невозможно было ждать, но мама с Тасей налили по рюмочке водки и пошли поздравлять хозяйку. А мы с сестрой Марьяшкой допили всю водку, съели весь пирог и всю тушенку. Я сидела на окне и пела: «Завертелись, закружились провода, мы такого не видали никогда!» Нас спасла водка, иначе у нас бы был заворот кишок, мы могли бы умереть от этого пирога. А водка нас спасла.

2

На улице Маяковского, 38 была квартира нашего деда. У нас было десять комнат, а когда мы приехали из эвакуации, осталось только три. Папа, папин брат и папина сестра – оставили по одной комнате каждому. У нас не было никакой мебели, только между окон остался мой слон в колясочке. И мама сказала: «Раз слон остался, ты будешь счастливая». У меня вообще не было никаких игрушек. Этот слон, который остался между окон, потом тоже пропал. Но у меня был маленький бобка, который до сих пор живет со мной. Он старше меня, потому что мамочка его купила, когда я у нее сидела в животике. И потом я с ним уже не расставалась. Это единственная в моей жизни игрушка, с которой я выросла.

Потом папа выкупал нашу мебель у соседей, которые въехали к нам непонятно откуда. Главное, что он взял обратно наш альбом с пластинками. Папа в 1937 году был в Италии и купил пластинки, на этой музыке я выросла. Я даже уроки делала под музыку. Я не закрывала рта. И отец все время говорил: «Боже, как она поет, прямо, как ножом по стеклу». У меня был очень высокий голос тогда. А потом я увидела трофейный фильм «Большой вальс», там была одна певица, и я сказала: «Я буду такая, как она, и у меня будет такой же красивый муж». После этого я уже совсем не закрывала рта, и меня все звали «артистка». А потом начались фильмы с Лолитой Торрес, тут я окончательно влюбилась в пение и сказала: «Я буду только такая, как она».

Совсем недавно я была в Аргентине и пела в Театре Колон. Ко мне подошла какая-то толстая тетка и сказала: «А я Лолита Торрес, я прочитала в твоем интервью, что ты из-за меня начала петь».

3

Мы играли в травки, в листочки. Я очень любила играть в магазин. Помню, какие-то листочки были селедкой, другие листочки – кашей. Я очень хотела быть фитопатологом и заниматься болезнями растений. И каждое семечко, которое мне попадалось, я сажала в консервную банку – у меня все окно было заставлено банками с семечками и маленькими пророщенными растениями. Потом это надоедало отцу, все сгребалось в кучу и выбрасывалось. Неделю я рыдала, а потом все начиналось сначала.