Звезды немого кино. Ханжонков и другие

Что же дальше? А дальше было хождение по мукам. В 1923 году он возвращается в Россию — одним из последних русских мастеров кино, вслед за Протазановым. Он был радушно встречен в Москве самим Анатолием Луначарским и возглавил фирму «Русфильм». Фирма была подозрительная, едва ли не липовая — есть подозрение, что она просто хотела прикрыться именем популярного и уважаемого лица. Вскоре она разорилась, объявив себя банкротом. Протазанов стал директором фабрики «Пролеткино» (по всей видимости, тоже липовой), которая через полгода также разорилась, но теперь уже с уголовным акцентом.

Директора вместе с большинством сотрудников обвинили в преступном развале предприятия. Обвинение грозно гласило: «Растратчикам, шарлатанам, преступникам и червонным валетам не место в советской кинематографии». Ханжонков был осужден, но… милостиво амнистирован по состоянию здоровья. При этом его лишили — что было больнее всего — права работать в кино. Результат — полный паралич обеих ног.

Бывший кинофабрикант, официально объявленный «лишенцем», счел за благо покинуть столицу и снова перебрался в Ялту. Ему, как инвалиду, выделили комнату с верандой — в одной из бывших построек его же фабрики. Теперь он остался без пенсии и без денег, на иждивении Веры Дмитриевны. Первая жена его умерла в 1925 году в Германии, дети разъехались. Теперь он мог жениться на своей верной подруге, так много сделавшей для него и до, и после его смерти.

Он стал писать мемуары, и можно сказать, что ему в конце концов относительно повезло. Не выдержав полуголодного и унизительного бытия, он написал письмо-просьбу руководителю советской киноиндустрии Борису Шумяцкому: «Прошу своим авторитетным словом поддержать мой труд и помочь мне войти в рабочую семью Советской кинематографии полноправным ее членом. Вне этого предо мною остаются лишь перспективы на дальнейшее ухудшение моего здоровья, вызываемого постоянной нуждою, и в конечном итоге — смерть от недоедания, на которую я здесь оказался обреченным вместе со своею женою».

О нем вспомнили накануне наступления 1935 года в пресловутый «день 15-летия Советской кинематографии». Восстановили в гражданских правах, наградили небольшой персональной пенсией и даже выпустили его мемуарную книгу (правда, впятеро cократив и искорежив ее). Он пережил войну и даже смог зимой 1943 года дать интервью немецкому (а по сути русскому) журналисту, который разыскал и навестил его в оккупированном немцами Крыму. Как ни странно, наши органы не обратили на этот эпизод никакого внимания — впрочем, к чему было возиться с обезноженным, изможденным, умирающим стариком? А возможно, просто не успели обратить внимание? Он умер 26 сентября 1945 года…

В 1918–1919 годах русское кино раскололось как бы на два лагеря — белый и красный. Поначалу оба лагеря были просто двумя половинками общего раскола страны. При штабах противодействующих армий существовали кинокомитеты (назовем их так), выпускавшие агитационные фильмы, прославляющие свою сторону и обличающие чужую. Часто к производству привлекались люди, имеющие заметный профессиональный опыт.

Первоначально Крым был любимой съемочной площадкой для русского кино — почти по той же причине, что и Голливуд для американского. Журнал «Кинотеатр» в 1918 году писал: «Живописные виды гор, солнца и моря так хорошо получаются на экране, но главное — много солнца. И в этом году, несмотря на почти неодолимые препятствия, начался отъезд в Крым кинематографических групп во главе с „королями экрана“ и лучшими режиссерами». Гражданская война превратила Крым в район эмиграции русского кинематографа и сделала стартовой площадкой для десятка самых разных имен.

Между тем вне Крыма в России осталось много профессионалов — хотя старой, стихийно сложившейся школы уже практически не было. Многие оставшиеся считали, что кино надо строить заново. Поскольку до 1922 года зарубежной русской продукции в Советской России было немного, а немногочисленные советские фильмы были почти неизвестны на Западе, эти две, так сказать, школы имели друг о друге очень неглубокое представление. При том что при встрече их — при редких полуслучайных столкновениях — отношения были почти враждебными. Новое советское кино все больше хотело видеть себя как полное отрицание досоветского.

Как уже говорилось, 19 декабря 1922 года было создано «Госкино», к которому перешли функции производства фильмов. Одному из управлений «Госкино», названному Госпрокатом, были переданы права проката фильмов на всей территории РСФСР, а затем, после 30 декабря 1922 года, и СССР.

…Но пока что, забегая вперед на целое десятилетие, невольно фиксирую весьма драматичный вывод о судьбе так называемого «русского зарубежного кинематографа». Именно к середине 20-х годов термин «Русская зарубежная кинематография» почти лишился первоначального смысла. Он фактически утратил свою особую принадлежность к России, и его представители, актеры и режиссеры, просто пополнили ряды международной армии кинематографистов.