Звезды смотрят вниз

Судья. Благодарю вас, мистер Роско, за превосходное, чёткое изложение сути дела. Мистер Нэджент, желаете вы, чтобы я и вам предоставил слово?

Гарри Нэджент медленно поднялся с места.

Гарри Нэджент. Господин председатель, мне остаётся сказать немного. Я намерен в своё время поднять в Палате общин вопрос о пересмотре всего закона о копях, в которых имеется вода. Это не первый случай затопления. Были такие же случаи, после которых также ссылались на отсутствие необходимых планов, и при этом погибло множество людей. Я должен ещё раз указать на всю серьёзность данного вопроса. Если мы хотим добиться безопасности в наших рудниках, то давно пора сделать что-нибудь для этого. Всем нам известны случаи, когда владельцы копей проявляют беспечность, я даже сказал бы — нечто худшее, чем беспечность, предпринимая разработку под землёй у самого целика, если при этом в перспективе имеется добыча выгодного для них угля. Такая ненормальность неизбежно связана с системой частной собственности. Даже в благополучные годы в копях нашей страны насчитывается в среднем четыре смертных случая в день в течение круглого года в триста шестьдесят пять дней. Вы только подумайте: каждые шесть часов гибнет человек, каждые три минуты — несчастный случай. Нас здесь обвиняли в резкости. Я прошу вас понять, что меня интересует не столько результат данного единичного случая, сколько общий результат — достижение безопасности в копях. Мы вынуждены пользоваться такими случаями, как этот, в целях агитации за лучшие условия работы и более благоприятные законы, потому что только тогда, когда происходят подобные несчастья, нам уделяется некоторое внимание. Так называемый «прогресс в угольной промышленности» вместо того, чтобы принести с собой уменьшение количества смертных и несчастных случаев, увеличил количество тех и других. И мы глубоко убеждены, что до тех пор, пока будет существовать экономическая система, основанная на частном владении, люди будут гибнуть напрасно. Это всё, что я хотел сказать сейчас, сэр.

Судья (отрывисто). В таком случае мне остаётся объявить расследование законченным. Но предварительно я хотел бы выразить признательность всем, кто принял в нём участие. Я хотел бы также выразить сочувствие осиротевшим семьям, в особенности родным тех десяти человек, тела которых до сих пор не извлечены из шахты. В заключение поздравляю мистера Ричарда Барраса, проявившего геройские старания спасти погребённых внизу людей, и прошу немедленно занести в протокол, что, на основании всего здесь высказанного, он выйдет из залы суда без единого пятна на своей репутации.

По залу пронёсся шёпот, глубокий вздох облегчения. Когда судья встал, поднялся грохот стульев, взволнованное жужжание голосов. Двойные двери в глубине распахнулись, и зал быстро пустел. Когда Баррас и Артур вышли на ступени подъезда, полковник Гэскойн и другие пробрались к ним с поздравлениями. Прокричали даже негромкое «ура». Вокруг Барраса толпилось всё больше людей, жаждавших пожать ему руку. А Баррас стоял на верхней ступеньке (немного впереди Артура, все ещё мертвенно-бледного), без шляпы, слегка покраснев, выпрямив плечи. Он, казалось, не торопился скрыться от лучей света славы. Он оглядывался направо и налево и победоносно, с выражением реабилитированной добродетели, охотно пожимал каждую протянутую ему руку. Его волнение словно передалось ожидавшей снаружи толпе. Снова загремело «ура», потом в третий раз, всё громче и громче. Глубоко удовлетворённый, Баррас стал медленно спускаться по ступеням, все ещё с непокрытой головой, а за ним — Гэскойн, Линтон Роско, Бэннерман, Армстронг, Дженнингс и позади всех Артур.

Толпа почтительно расступилась перед группой столь видных людей. Баррас впереди всех зашагал через улицу; высоко подняв голову, он жадно высматривал в толпе знакомые лица, ловил льстивые приветствия, важно бросал тому или другому какое-нибудь замечание, чувствуя, что теперь настроение толпы изменилось в его пользу, в пользу человека, вышедшего из зала суда без единого пятна на репутации, человека, не замаранного грязью, которой его забрасывали; в ушах его ещё звучали последние слова судьи о «подлинно-геройских усилиях спасти погребённых в шахте».

Возвращение в «Холм» превратилось в нечто вроде триумфального шествия.

Между тем в зале суда Дэвид не двигался с места, прислушиваясь к крикам «ура», к тяжёлому топоту ног снаружи и тупо разглядывая запотевшие стены, мух, жужжавших на грязных оконных стёклах.

Но постепенно к нему возвращалось присутствие духа. Что пользы отчаиваться? Этим горю не поможешь.

Чьё-то прикосновение к его плечу заставило Дэвида медленно обернуться. Подле него в опустевшем зале стоял Гарри Нэджент.

Он сказал ласково:

— Ну, вот и кончилось всё.

— Да.

Внимательно всматриваясь в безучастное лицо Дэвида, Нэджент присел рядом с ним.

— Неужели вы ожидали чего-нибудь другого?