Звезды смотрят вниз

— Тогда пускай обращаются к своему Геддону. Ведь он для этого и поставлен, — не так ли? Ему платят за то, чтобы он принимал от них жалобы. А вас это дело совершенно не касается.

Атмосфера внезапно стала сгущённой, — и Артур смотрел то на Дэвида, то на отца со всё возраставшим беспокойством. Артур не выносил неприятностей, и всё, что грозило неприятной сценой, вызывало в нём острую тревогу. Дэвид не сводил глаз с Барраса. Он был бледен, но решимость и самообладание не покидали его.

— Я прошу только, чтобы вы внимательно выслушали то, что эти люди думают вам сказать.

Баррас отрывисто засмеялся.

— Ну, конечно, — сказал он язвительно. — Так вы рассчитываете, что я буду сидеть тут и слушать, как мои рабочие учат меня делу.

— Значит, вы ничего не сделаете?

— Ровно ничего!

Дэвид стиснул зубы, сдерживая бушевавший в нём гнев. Сказал тихо:

— Очень хорошо, мистер Баррас. Раз вы так неправильно толкуете то, что мною сказано, мне незачем говорить больше. Конечно, моё обращение к вам неуместно.

Он постоял ещё немного, как бы надеясь, что Баррас заговорит, потом повернулся и спокойно вышел из кабинета.

Артур не сразу последовал за ним. Молчание затянулось.

Наконец, Артур сказал робко, опустив глаза:

— Я не думаю, чтобы он хотел тебя обидеть, папа. Дэвид Фенвик — славный малый.

Баррас не отвечал.

Артур покраснел. Несмотря на то, что он принял очень много холодных ванн и успел чуть не наизусть выучить всю серию красных брошюрок, он всё ещё не отучился от позорной привычки краснеть.

Но он продолжал с каким-то отчаянием:

— А ты не думаешь, что он до некоторой степени прав? У меня из головы не выходит то, что он сказал. Сегодня в «Парадизе» случилась странная вещь, папа. Насос в Скаппере остановился во время дневной смены.

— И что же?

— В «Куполе» скопилось очень много воды.

— Вот как! — Баррас взял в руки перо и стал рассматривать его кончик.

Артур ждал. Но его сообщение, казалось, не произвело на отца никакого впечатления. Отец по-прежнему сидел величаво, как на троне, и смотрел на него критически, полурассеянно.

Артур снова заговорил неуверенным тоном:

— Мне показалось, что в Скаппер-Флетс выступило очень много воды. Видимо, какая-нибудь глыба подсечённого угля оторвалась от Дэйка и переместилась, как будто сзади на неё что-то давило. Мне казалось, что лучше будет тебе об этом узнать, папа.

— Лучше будет узнать, — повторил Баррас, словно очнувшись. — О да! — И добавил с сардонической любезностью: — Я тебе, разумеется, крайне признателен, Артур. Не сомневаюсь, что ты опередил Армстронга, по крайней мере, на шестнадцать часов, это очень отрадно.

У Артура был удручённый и обиженный вид, глаза его блуждали по узору ковра.

— Как было бы хорошо, папа, если бы у нас были планы старых выработок «Нептуна». Тогда мы бы знали наверное. Меня просто бесит, что в прежние времена не чертили карт, папа.

Застывшая величавость судьи никогда не сходила с лица Барраса. Он не способен был насмехаться. Слова его прозвучали лишь холодным выговором:

— Ты немного опоздал со своим возмущением, Артур. Родись ты восемьдесят лет тому назад, ты бы, без сомнения, произвёл коренной переворот в промышленности.

Снова пауза. Баррас посмотрел на недоконченное письмо, лежавшее перед ним на столе. Взяв его в руки, он, видимо, просматривал его, сурово восхищаясь его стилем. Придумал новый оборот для заключительной фразы, поднял перо. И вдруг заметил, что Артур всё ещё стоит у двери. Он стал вдумчиво рассматривать его с тем же выражением, с каким только что перечитывал письмо, и с его лица постепенно исчезла суровость. Он почти развеселился, настолько, насколько был способен.

— Твой интерес к «Нептуну» очень похвален, Артур. И я с удовольствием замечаю, что ты уже имеешь свои соображения насчёт того, как следует им управлять. Не сомневаюсь, что через несколько лет ты будешь руководить копями и мною! — (Баррас засмеялся бы конечно, если бы умел смеяться, как другие люди.) — Ну, а пока советую тебе заниматься простыми вещами и не думать больше об этом сложном деле. Ступай, разыщи Фенвика, и пусть он вобьёт немножко тригонометрии в твою глупую голову.

Когда Артур ушёл, слегка пристыженный и готовый просить прощения, Баррас вернулся к своему письму. На чём он остановился? Какую фразу хотел изменить? «Ах да, вспомнил!» И своим аккуратным твёрдым почерком он принялся писать: «Я со своей стороны…»

XXI

Быстро проходили месяц за месяцем, лето сменилось осенью, осень — зимой, воспоминание о разговоре с Баррасом уже меньше мучило Дэвида. Но зачастую ещё при мысли об этом разговоре его всего передёргивало. Он вёл себя как дурак, самонадеянный дурак!

В Скаппер-Флетс работали по-прежнему, договор нужно было выполнить к новому году. Уроки в «Холме» прекратились. Артур с честью выдержал экзамены и получил аттестат. К этому же времени Дэна Тисдэйля освободили от военной службы.