Звезды смотрят вниз

— Эй, Пат, — крикнул он шутливо, желая подбодрить мальчика, — славное местечко ты выбрал, чтобы погулять на каникулах! — Он хлопнул Пата по спине и, спустившись по углублению, носившему название «Купола», вдвоём с Боксёром дошёл до своего дальнего забоя. Сегодня забой был суше обычного, так сухо в нём не было уже несколько недель.

Огль и Браун уже добрались до своего забоя и нашли глыбу подсечённого угля, оставленного Джеком и Ча. Они принялись за работу, просверлили двухярдовые скважины для шпуров на поверхности этой глыбы, и такой же глубины скважину направо от выступа. В три четверти пятого пришёл десятник Диннинг. Он зарядил и запалил шпуры. Восемь вагонеток угля было собрано после взрыва.

Диннинг видел, что всё сделано как следует и поверхность забоя выровнялась.

— Ну что же, ребята, — сказал он, покачиванием головы выражая своё удовлетворение, — все в полном порядке, чёрт возьми! — И пошёл обратно в свою кабину наверху.

Но десять минут спустя за ним пришёл подкатчик Том Риди. Он сказал торопливо:

— Огль просит вас прийти вниз. Он говорит, что из взрывных скважин хлынула вода.

Десятник, видимо, раздумывал.

— Черт! — выругался он. Том Риди и Диннинг спустились к забою. Диннинг внимательно осмотрел поверхность. Он увидел, что посреди забоя, между двумя взрывными скважинами, сочится тонкая струйка воды. Напора не было заметно. Он понюхал воду. Она имела скверный запах. Запах углекислоты, показывавший, что где-то близко скопился рудничный газ. Диннингу было ясно, что это не чистая рудничная вода. Все вместе ему очень не понравилось. — Чёрт возьми, ребята, попали мы в переделку! — сказал он растерянно. — Надо попробовать избавиться от воды.

Огль, Браун и Том Риди принялись крепить стену водонепроницаемой металлической крепью, пытались поубавить воды, выпуская её через закладку[12] на низкой стороне штрека, по которому спускали уголь. В это время пришёл Джорди Диннинг, сын десятника, работавший в Скаппер-Флетс с Томом Риди в качестве подкатчика вагонеток.

— А, Джорди, сынок! — приветствовал его отец. Диннинг всегда чертыхался, не замечая этого сам, просто по привычке, безобидно, но — странное дело! — никогда он не чертыхался при сыне.

Он ушёл и увёл сына с собой наверх. Торопясь в свою кабину, он подумал о телефоне, но телефон находился довольно далеко в стороне, и было так рано, что Гудспет, вероятно, ещё не пришёл к устью шахты. К тому же Диннинг вообще соображал не особенно быстро. Придя в кабинку, он достал огрызок химического карандаша и, усердно слюня его время от времени языком, написал две записки такого содержания:

«М-ру В. Гудспету, помощнику смотрителя.

Уважаемый сэр, вода проникла в ветку Скаппер № 6, и в шахте она выше сапог и все прибывает, и на откаточном пути её больше, чем могут выкачать насосы. Вам бы следовало спуститься сюда и посмотреть самому, а я буду в кабинке на канатной дороге в „Парадизе“ или в Миксене у столба номер два.

„Р. S.“ Очень сильно опасаюсь, что шахту затопит. Ваш X. Диннинг».

Во второй записке Диннинг написал следующее:

«Вода хлынула в ветку Скаппер № 6. Франк, предупредите на всякий случай других рабочих. Ваш X. Диннинг».

Потом он повернулся к сыну.

Диннинг был человек медлительный, тугодум, у него и мысли и язык ворочались с трудом. Но сейчас он заговорил с непривычной для него быстротой:

— Джорди, беги к Франку Логану, надсмотрщику, и отдай ему эту записку. Потом поднимись наверх и отнеси вот эту домой к помощнику смотрителя. Скорее, Джорди, скорее беги, мальчик.

Джорди ушёл с обеими записками. Он шёл быстро. Придя к месту подъёма, он поискал глазами стволового[13], но того нигде не было видно. В это время Джорди услышал глухой удар, и струя воздуха изменила направление. Джорди понимал, что это означает катастрофу. Понимал, что нужно выбраться поскорее наверх из шахты, но помнил и то, что наказывал ему отец. И, не зная, что делать, он потерял голову и направился по штреку в глубь «Парадиза».

Навстречу мальчику, шагавшему посреди дороги в «Парадиз», вдруг вынырнули из темноты четыре сцепленные между собою, нагруженные углём вагонетки, которые мчались, никем не управляемые, видимо с силой оторвавшись от поезда. Джорди закричал. Он отскочил, но опоздал на полсекунды. Вагонетки налетели, сшибли его с ног, стремительно проволокли на двадцать ярдов дальше, швыряли его, прошли по его телу и оставили это размозжённое тело на дороге. Поезд прогромыхал дальше.