Звезды-свидетели. Витамин любви

Но Валера сказал, что никого не было. Возможно, он не расслышал звонка. Или же Тина пришла, постояла возле двери, да так и не решилась позвонить? Да, скорее всего, так оно и было.

Ирине казалось, что Мила где-то рядом. Она слышала стук ее каблучков, звук ее голоса. И это было страшно, ведь рассудком-то она понимала, что дочери уже нет в живых.

А еще она никак не могла прийти в себя оттого, что совсем не знала, оказывается, свою дочь. Ее, как мать, интересовала только золотая медаль, поскольку на данном этапе это казалось важнее всего. Золотая медаль, поступление в МГИМО, или МГУ, или в СГУ – Саратовский государственный университет. Они спорили об этом с мужем. Валерий считал, что лучше будет, если Мила останется дома. Мол, Москва проглотит ее.

Вчера вечером она разговаривала со следователем. Теперь, когда прошло какое-то время и все поняли, что Елена Александровна ни при чем, записка была написана Милой, возможно, под диктовку убийцы, она не знала, что и думать. Хорошо, когда виновный известен. А если нет?

Следователь, культурный и очень спокойный человек, максимально деликатно сообщил ей о результатах экспертизы. И поскольку выяснилось, что Мила была далеко не девственницей, вопросы напрашивались сами собой: кто был тот мужчина или парень, с кем встречалась дочь? И она, всегда считавшая, что Мила доверяет ей, сказала, что понятия не имеет. Что Мила никогда и ни с кем…

– Ваша дочь имела постоянного сексуального партнера, – упорствовал следователь. – Надеюсь, вы понимаете, что в ваших же интересах назвать его имя. Поскольку смерть вашей дочери, Ирина Константиновна, может быть связана именно с этим человеком. Мила была несовершеннолетней, понимаете? И это обстоятельство ставило ее приятеля в довольно-таки опасное положение. Другими словами, ваша дочь, предположим, по какой-то, неизвестной нам, причине могла попытаться шантажировать его. Или просто пригрозила, что сообщит куда следует, чем он с ней занимается…

Ирине все время казалось, что все это не имеет к ней, к ее семье и уж тем более к дочери никакого отношения. Что она стала свидетельницей чужого несчастья, и только поэтому здесь следователь, задающий ей унизительные вопросы, связанные с личной жизнью дочери.

Какой-то частью сознания она понимала, конечно, что Милы нет. Ведь она видела ее неподвижное тело в морге. Видела и понимала, что это тело дочери, но другой частью сознания принять не могла. Это чудовищно. Она слишком молода, чтобы умереть. К тому же если бы Мила умерла, следом за ней отправилась бы сама Ирина – как можно продолжать жить, когда дочь опередила тебя? Это неестественно. Вернее, противоестественно. Однако Ирина продолжала жить. Дышать. И даже время от времени что-то ела.

Понимала она и то, что Павел сильно переживает, не спит ночами, сидит в своем кабинете и пьет коньяк. А утром с почерневшим лицом отправляется на работу. А он понял, что произошло? Понял ли? Вероятно, тоже нет.

Иногда ей казалось, что еще немного, и до них дойдет весь ужас утраты, и тогда они вдвоем, не сговариваясь, завоют, заскрежещут зубами, застонут, судорожно вцепившись друг в друга в поисках силы, способной выдержать боль.

Но вот прошло уже два дня, а они стараются даже не смотреть друг на друга, словно понимая, что все равно никуда друг от друга не денутся, а этот страшный миг прозрения еще впереди.

Больше того, Ирина начала действовать. И первым шагом был этот визит к Тине. Безусловно, она что-то знает. Не может не знать, потому что они всегда были вместе. Две такие разные девочки.

С колотящимся сердцем Ирина позвонила в дверь. И почти тотчас же услышала шаги и увидела молодую и очень красивую женщину. Белая кожа, черные густые волосы, узкое лицо, большие синие глаза. Женщина была в домашних широких штанах и белой открытой кофточке.

– Здравствуйте, это квартира Неустроевых?

– Да. А вам кто нужен? – Видно было, что женщина очень удивлена этим визитом и никак не могла сообразить, кто ее побеспокоил.

– А вы, наверное, мачеха Тины, – предположила Ирина.

– Вы к Тине?

– Да, если можно.

– Входите, – Лариса со вздохом впустила Ирину. – У нас не прибрано, я только что встала, вот даже кофе еще не успела выпить. Хотите составить мне компанию?

– Можно, – ответила Ирина, понимая, что за чашкой кофе сможет узнать что-нибудь хотя бы из жизни Тины.

И вдруг Лариса поняла, кто эта незнакомая женщина.

– Вы случайно не… Казанцева? Извините, не знаю имени…

– Да, я Казанцева. И меня зовут Ирина.

– Господи, да проходите, пожалуйста… вот сюда. Примите мои соболезнования… Я знала, чувствовала, что вы должны прийти. И даже как будто бы была готова к вашему визиту, но вот вы сейчас пришли, и я не знаю, о чем говорить… Идемте, идемте… Проходите сюда, в эту комнату, садитесь за стол, я сейчас…

Она засуетилась, Ирина слышала, как позвякивает на кухне посуда, доносятся звуки и запах кофе.