Звезды в ладонях

— С тех пор, как вы отправились спать, капитан. Вы и я — единственные на корабле, кто имеет инженерную квалификацию. Учитель… то есть, профессор Агаттияр и господин Шанкар в большей степени теоретики.

Всё-таки он называл Агаттияра учителем, а не гуру. Тут, безусловно, сказывалось его воспитание — как и я, Ортега был родом с Полуденных.

— В таком случае, вам следует отдохнуть, — произнёс я. — Теперь мой черёд дежурить.

Он снова козырнул:

— Бортинженер вахту сдал!

— Капитан вахту принял, — ответил я и уселся в капитанское кресло. — Да, кстати, а где все остальные?

— Старики спят. — Закончив дежурство, Ортега уже позволил себе вольности. — Девочка тоже. А Рита недавно проснулась и сейчас хозяйничает на камбузе. Очевидно, ей уже надоели приготовленные пищематами сандвичи. — Он хмыкнул. — Мне, впрочем, тоже.

— Тогда ступайте и поужинайте по-человечески. А Риту попросите, пусть она и мне что-нибудь принесёт.

— Слушаюсь, капитан!

Ортега направился к выходу из рубки, но у самой двери я остановил его:

— Да, насчёт вашего мундира. Я гражданский, но у меня есть звание капитана. А как с этим у вас?

Он ухмыльнулся:

— Я тоже гражданский, но резервист. Майор инженерных войск. Этот мундир принадлежал капитану второго ранга, но я поменял знаки различия, чтобы самовольно не повышать себя в чине.

3

Оставшись в рубке один, я первым делом ознакомился с показаниями всех приборов. Как и утверждал Ортега, корабельные системы функционировали без всяких сбоев. Правда, реактор сжигал чересчур много дейтерия, чтобы обеспечивать электроэнергией работавший на большой мощности резонансный генератор, но, к счастью, термоядерного топлива на корабле было достаточно. Благо последующие переходы мы уже не будем совершать наобум, поэтому нам не понадобится так сильно «раскручивать» генератор, а при нормальном режиме полёта дейтерия у нас с лихвой хватит, чтобы трижды пересечь из конца в конец всю Галактику.

Вскоре на связь вышла Рита и, поздоровавшись со мной, попросила подождать ещё четверть часа, после чего обещала попотчевать меня роскошным завтраком. Я согласился, отключил интерком и заказал пищевому автомату небольшой сандвич и чашку кофе — чтобы, как говорится, «заморить червячка» в ожидании предстоящей трапезы.

На скорую руку перекусив, я вызвал на экран вспомогательного терминала исторические сведения о Терре-Галлии. В своих виртуальных космических путешествиях я посещал многие населённые миры, но эту планету как-то обходил стороной, хотя она была расположена не так далеко от Земли — колыбели человеческой цивилизации. Её название я несколько раз встречал в навигационных справочниках, когда прокладывал очередной курс, но она ни разу не привлекала к себе моего внимания. Терра-Галлия значилась как планета третьей категории — то есть не относилась к числу высокоразвитых миров, играющих заметную роль в своём регионе Галактики, но вместе с тем была лишена того специфического очарования, каким обладали дикие, отсталые, ещё не до конца освоенные планеты. Словом, самый обычный и заурядный мир, вроде нашей Махаварши; до начала войны таких миров было несколько сотен.

Ознакомившись с пространным историческим очерком о Терре-Галлии, который компьютер услужливо перевёл мне на английский язык, я слегка удивился. Моё удивление было вызвано тем, что авторы данного очерка совсем не пытались преувеличить значение и роль своей планеты в довоенный период, они откровенно признавали её второстепенность и заурядность и даже в определённой степени гордились этим. В их гордости чувствовалась изрядная доля гордыни: мол, мы, такие заурядные и второстепенные, сумели устоять перед Иными, а вот все остальные, включая таких титанов, как Земля или Мир Барнарда, потерпели поражение. Впрочем, они (в смысле, авторы очерка) всё же признавали, что именно незначительность их родины позволила отстоять её свободу и независимость — ведь вначале войны основные силы чужаков были брошены против самых могущественных человеческих планет, а тем временем Терра-Галлия, успешно отражая не слишком массированные атаки, сумела превратить свою дром-зону в неприступную крепость.