Звезды в ладонях

Шелестов обхватил голову лапами.

— Это ужасно, брат-человек! Мир совсем обезумел. Как же это могло случиться?

— Не знаю, Григорий, я сам ничего не понимаю. Мне ясно только одно: в этом безумном мире ты чужой. Ты чужой, как для нас, людей, так и для своих братьев-альвов. — Я достал из кармана пластиковый пакет, который передал мне Сигурдсон, и вручил его Шелестову. — Здесь есть всё необходимое, чтобы ты стал полноправным хозяином «Валькирии». Лайф дарит её тебе. Мы договорились с командованием, что тебя доставят к Звезде Дашкова и пересадят на яхту. А дальше поступай, как хочешь. Но мой тебе совет: беги прочь. Корабль, который доставит тебя к яхте, наполнит топливные баки, и дейтерия тебе хватит на десяток тысяч парсеков. Там, на диске, который лежит в пакете, есть полный каталог всех известных планет, пригодных для человеческой... ну, и альвовской жизни. Их много в радиусе десяти килопарсеков, и большинство из них необитаемы. Выбирай себе любую по вкусу и живи там. На «Валькирии» установлен довольно мощный конвертор, который способен выделять из обычной воды тяжёлую18, а потом добывать из неё дейтерий. Так что энергии тебе хватит до конца твоих дней. Это всё, чем мы можем тебе помочь.

Альв задумчиво повертел в лапах пакет, даже не раскрывая его. Затем грустно посмотрел на меня:

— Ты сказал: много пригодных для жизни, но необитаемых планет. А мы воюем друг с другом. Зачем? Что нам мешает быть братьями?

Я отвёл в сторону взгляд.

— Ты спрашиваешь о таких вещах, на которые я сам не нахожу ответа. Я в растерянности, Григорий. Галактика так велика, что мы, все десять разумных рас, могли бы жить в ней, совсем не общаясь друг с другом. Мы могли бы разделить её на сферы влияния, настолько огромные, что для их освоения понадобится много миллионов лет. Но мы воюем друг с другом... Да, ты прав — это безумие. Форменное безумие. И самое страшное, что ничего поделать с этим мы не в силах.

 — А, может, мы просто не хотим? — Так и не заглянув в пакет, альв сунул его в карман своих шортов. — Я, пожалуй, последую твоему совету, друг-Стефан. Я спрячусь где-то на необитаемой планете — но не навсегда. Мне нужно некоторое время, чтобы обдумать всё случившееся, а потом я вернусь к своим братьям-альвам и попытаюсь образумить их.

— Ты закончишь так же, как и Ахмад, — сказал я. — Для своих ты будешь таким же предателем, как он.

— Нет, — решительно мотнул он головой. — Я не такой, как Ахмад. Он был с другими расами и против вас, а я буду с альвами — но за людей.

Я вздохнул:

— Ну что ж, желаю тебе удачи.

Поняв, что я собираюсь уходить, альв робко протянул мне свою лапу.

— Прощай, брат-человек.

После некоторых колебаний я осторожно пожал его лапу... Нет, всё-таки руку.

— Прощай, друг-альв.

Назвать его братом я так и не решился.

эпилог ОБРЕТЁННОЕ НЕБО

В Париже было ясное весеннее утро. Дул свежий прохладный ветерок, развевая над Елисейским дворцом два флага — сине-бело-красный триколор Франции и голубое полотнище, усеянное золотыми звёздами, — символ Земной Конфедерации. А рядом с парадным входом во дворец на флагштоках были подняты знамёна всех восьми свободных от чужаков человеческих планет — начиная с Терры-Галлии и заканчивая лишь недавно отвоёванной Мельпоменой.

Чуть в стороне, на девятом флагштоке, висел приспущенный и повязанный чёрной лентой флаг Страны Хань. На этой смертельно раненной планете всё ещё продолжались спасательные работы, за минувший месяц галлийским десантникам удалось отыскать и эвакуировать свыше двух миллионов чудом выживших ханьцев, но почти все они были поражены лучевой болезнью, и, по оценкам врачей, лишь у трети из них имелись шансы на полное выздоровление. Остальные были либо обречены на скорую смерть, либо на несколько лет медленного умирания...

Мы с императором Махаварши Падмой XIV стояли вдвоём на площади перед дворцом и смотрели на гордо реявшие знамёна. До начала первого пленарного заседания Ассамблеи Человеческих Миров оставалось ещё более двух часов, и сейчас мы, никуда не торопились, наслаждаясь прекрасным весенним утром.

— Восемь планет, — задумчиво проговорил император. — Всего восемь людских планет, двадцать один миллиард человек. А против нас — три с половиной триллиона чужаков и несколько тысяч населённых ими миров. Силы неравные, но мы выстоим. Мы должны выстоять, потому что мы люди. Есть ещё двадцать миллиардов наших собратьев, которые по-прежнему томятся в неволе. Вскоре мы освободим их, и они присоединятся к нашему содружеству. Нам предстоит пройти долгий и нелёгкий путь, но в конце концов мы снова станем самой могущественной в Галактике расой. Обязательно станем — я в это верю.