Звёзды в наследство

– Не могу. Но я проанализировал числовую закономерность и могу с уверенностью сказать, что она состоит из идущих по возрастанию групп, которые повторяются внутри множеств и их подмножеств. Кроме того, последовательности букв, которые, по-видимому, играют роль меток для множеств верхнего уровня, соответствуют заголовкам, объединяющим группы последующих страниц – что удивительно напоминает структуру ежедневника.

– Пфффф! Больше похоже на какой-нибудь предметный указатель в табличной форме.

– Вполне возможно, – согласился Хант. – Но почему бы просто не подождать? Как только станет чуть больше известно о языке лунарианцев, многие данные из этой таблицы, скорее всего, удастся сверить с другими источниками. Именно в этом вопросе нам, пожалуй, и следует проявить чуть меньше предубеждения. Вы утверждаете, что Чарли родом с Земли; я отвечаю, что это вполне возможно. Вы утверждаете, что это не календарь; я не исключаю и такой вариант. На мой взгляд, убеждения, подобные вашим, слишком закостенелы, чтобы дать вам оценить проблему со всей беспристрастностью. Вы заранее определились, какие ответы вас устраивают, а какие – нет.

– Хорошо сказано! – раздался чей-то голос с края стола.

Данчеккер заметное покраснел, но Колдуэлл вмешался прежде, чем он успел ответить.

– Вы же проанализировали эти числа, верно?

– Да.

– Хорошо, допустим на время, что это календарь – какие выводы вы могли бы сделать?

Хант наклонился вперед и указал ручкой на лист бумаги.

– Для начала два допущения. Первое: естественной единицей измерения на любой планете будут сутки, то есть период, за который она совершает полный оборот вокруг своей оси…

– При условии, что она вращается, – ввернул кто-то.

– Это второе допущение. Однако единственные известные нам случаи, когда небесное тело не испытывает вращения, – или когда его орбитальный период равен осевому, что, по сути, одно и то же – это системы, в которых объекты, обращающиеся вокруг более массивных тел, захлестывает приливными силами, как нашу Луну. Для того, чтобы это произошло с объектом планетарных размеров, такая планета должна находиться очень близко к свое й родительской звезде – слишком близко, чтобы на ней могла появиться жизнь, похожая на нашу.

– Звучит разумно, – сказал Колдуэлл, обводя взглядом стол. Кое-кто из собравшихся ответили кивками согласия. – Что нам это дает?

– Хорошо, – продолжил Хант. – Если предположить, что интересующая нас планета вращается, и сутки представляют собой естественную меру времени для ее обитателей – а эта таблица описывает полный оборот планеты вокруг своего солнца, то в соответствующем ей году насчитывается тысяча семьсот дней, по одному на каждую клетку.

– Довольно много, – рискнул высказаться один из участников.

– Для нас – да: во всяком случае, отношение продолжительности года к длине суток довольно велико. Это может указывать на большой радиус орбиты, малый период суточного вращения, а, возможно, и то, и другое. Теперь взгляните на большие группы чисел – те, что выделены жирными буквенными пометками. Их в общей сложности сорок семь. Большинство содержат по тридцать шесть чисел, но девять – по тридцать семь: первая, шестая, двенадцатая, восемнадцатая, двадцать четвертая, тридцатая, тридцать шестая, сорок вторая и сорок седьмая. На первый взгляд, это кажется немного странным, но ведь то же самое верно и для нашей собственной системы – если бы в ней попытался разобраться тот, кто с ней не знаком. Возможно, это намек на то, что кому-то пришлось ее откалибровать, чтобы привести к рабочему виду.

– Ммм… как с нашими месяцами.

– Именно. Именно таким жонглированием приходится заниматься, чтобы добиться хоть сколько-нибудь разумного деления нашего года на двенадцать месяцев. Это происходит из-за того, что орбитальные периоды планеты и ее спутника не связаны каким-то простым соотношением – да, в общем-то, и не должны. Я полагаю, что если перед нами календарь с другой планеты, то странная смесь тридцати шести и тридцати семи объясняется той же причиной, что и проблемы в нашем собственном календаре: у этой планеты был спутник.

– Значит, эти группы не что иное, как месяцы, – подытожил Колдуэлл.

– Если это действительно календарь, то да. Каждая группы делится на три подгруппы – недели, если хотите. Обычно в каждой из них по двенадцать дней, но в девяти длинных месяцах средняя неделя на один день длиннее.

Данчеккер долго рассматривал таблицу, пока по его лицу медленно расползалось выражение мучительного недоумения.

– Вы предлагаете это в качестве серьезной научной теории? – сдавленным голосом спросил он.