Звезды в волосах

Графиня пожала плечами и вновь зашлась кашлем. Когда она смогла заговорить, ответила:

— Скоро мы обо всем узнаем. Поступки ее величества всегда имеют под собой хорошее основание.

Это было слабым утешением, и Гизела потемневшим взором следила, как они все ближе и ближе подъезжают к дому, пока, наконец, лошади не замерли возле парадного входа. Навстречу поспешили лакеи и помогли им выйти из кареты. Через минуту обе женщины стояли в освещенном холле.

В первый раз с того времени, как они уехали из Истон Нестона, Гизела не решилась взять лидерство на себя, идти впереди графини, шествуя с важностью и достоинством, какие диктовала ей сама роль императрицы. Теперь она держалась позади, неуверенная, испуганная, надеясь найти поддержку у графини.

— Ее величество в своем будуаре, — тихо сообщил мажордом.

— Передайте ее величеству, что мы прибыли, — велела графиня.

— Ее величество приказали проводить наверх обеих дам, как только я передам им это распоряжение.

Графиня бросила на Гизелу взгляд, словно молча велела следовать за собой, и начала подниматься наверх, чихая и кашляя на каждой ступеньке. На лестничной площадке их встретила экономка в шуршащем черном шелке. Графиня заговорила с ней еле слышно. Экономка подвела их к закрытой двери и осторожно постучала. Дверь тут же открыла горничная. Они подождали еще не много, пока доложили об их приезде, потом дверь вновь распахнулась и в коридор вышла горничная, чтобы проводить их внутрь — сначала графиню Фестетич, потом Гизелу.

Императрица лежала на кушетке, подвинутой к камину. На ней был халат из белоснежного бархата, отделанный шиншилловым мехом, волосы, зачесанные со лба, рассыпались в сияющем, блестящем беспорядке по атласным подушечкам, на которых покоилась ее маленькая головка, на ногах у нее лежала меховая накидка. Когда они вошли, императрица отложила книгу, которую читала, и протянула руку графине, присевшей в глубоком реверансе. Гизела последовала ее примеру. Когда она поднялась, то увидела, что императрица смотрит на нее сурово, слегка нахмурив брови.

— Вы задержались, — сказала она. — Я давно жду вас. Специально пораньше вернулась с охоты, так как думала, вы прибудете к двум часам.

— Прошу прощения, мадам, но мы получили ваше письмо с опозданием. Потом нужно было собрать вещи, да и погода была такой плохой, что, по-моему, повлияла даже на лошадей — они ехали медленно.

— Я велела груму отдать письмо, как только в доме кто-нибудь проснется, — сказала императрица.

— Да, мадам. Он так и сделал, но слуги в замке не поняли, что это срочное послание, и ждали, пока Мария не спустилась вниз за завтраком, только тогда они сообщили ей, что приехал посыльный.

— Понятно. Ну, теперь все равно. Вы уже здесь, — сказала императрица. — Как прошел визит?

Графиня не смогла сразу ответить из-за приступа кашля. Когда она вновь обрела способность говорить, то пробормотала:

— Прошу прощения, мадам. У меня, наверное, инфлюэнца.

— Я вижу, — ответила императрица. — И у меня нет ни малейшего желания подхватить ее от вас. Ступайте к себе в комнату, графиня. Ложитесь в постель, а мы пошлем за доктором. Вы явно нездоровы.

— Да, я действительно неважно себя чувствую, мадам, — подтвердила графиня и принялась снова кашлять.

— Ступайте! Ступайте! — властно приказала императрица, — Гизела может ответить на все мои вопросы.

Графиня сделала реверанс и вышла из комнаты. Когда за ней закрылась дверь, императрица обратилась к Гизеле. Голос ее звучал сурово:

— Итак, Гизела, я жду.

— Вы… хотите услышать о визите, мадам?

— Я уже сказала это.

Гизела замялась на мгновение, а затем, заикаясь от волнения, заговорила:

— Все было… не так… как вы… предполагали, мадам. Лорд… Лорд Куэнби… вовсе не старик.

— Я уже знаю об этом, — сказала императрица. — Но раз так вышло, почему вы тут же не вернулись обратно?

— Я не знала, что делать, — сказала Гизела.

— Разве графиня не подумала, что это для вас самый лучший выход?

— Графине нездоровилось, мадам. Она удалилась к себе в комнату, как только мы приехали. И не только из-за простуды, которая, как вы сами убедились, очень сильно донимает ее, у нее была, кроме того, лихорадка.

— Так значит, ты и лорд Куэнби остались вдвоем, — заключила императрица.

Ее слова прозвучали как обвинение, и Гизела только и смогла, что пробормотать с несчастным видом:

— Да.

— Какая нелепая путаница! — воскликнула императрица. — Конечно, я никакого понятия не имела и даже не подозревала ни в малейшей степени, что может случиться такое. Было бы несправедливо укорять тебя. Твоей вины, дитя, здесь нет. Это я поступила опрометчиво. Мне ни за что не следовало соглашаться на такой сумасшедший план. Но он показался мне довольно простым и безобидным. Так что же случилось?

— Когда мы прибыли, — принялась рассказывать Гизела, — мы обнаружили, что лорд Куэнби, как я уже говорила, молод. Его отец скончался перед самым Рождеством. Когда он узнал, что предстоит визит вашего величества, он решил ничего не менять и все оставить точно так, как было задумано.