Звезды взрываются внутри

Я уже говорила, что не умею кататься на коньках? Координация, ловкость и я – три несовместимых понятия. Помню, мы играли в футбол с детьми во дворе, и меня поставили на «ворота». Я думала, что зрелищно, как в кино, отобью ногой мяч (руками ведь трогать запрещено), и все увидят, какая я умелая. Нога моя оказалась в совершенно другом месте, чем мяч, а главное, я даже руки от пояса не убрала, была уверена, что все само собой получится. Вот какая я была самонадеянная. Кажется, с того дня в футбол я больше никогда не играла.

Все остальные катались с вполне профессиональным видом. Мимо меня то и дело, широко улыбаясь, с веселыми разгоряченными лицами проносились Ануар с Муратом и Айгерим. Они уже сделали, наверное, миллион кругов, а я все стояла у бортика, как приклеенная. На меня никто не обращал внимания. Санжар учил Сабину катиться задом, Асема с Данияром показывали вдалеке друг другу какие-то сложные приемы.

Вы знаете это чувство, когда тебе трудно перестать делать что-то по причине того, что ты делаешь это уже слишком долго? И чем дольше, тем труднее. Например, трудно перестать быть неуверенным в себе ребенком, который готов заплакать от того, что на него никто не обращает внимания. Особенно обидно было видеть, как они веселятся все вместе, катаясь и показывая друг другу мастерство конькобежного спорта. Наконец, я заставила себя оторваться от бортика и сделала несколько неуверенных шагов ближе к центру.

– Берегись!

На меня налетели, сбили с ног, и я в мгновение ока очутилась на спине. Я увидела высоко над собой шиферную крышу с множеством круглых и квадратных труб, и широкие висящие лампы, из которых бил яркий свет, а люди все проносились и проносились мимо меня, огибая мою лежащую фигуру. Из меня словно весь воздух вышел. Я с трудом приняла вертикальное положение, а девушка, налетевшая на меня, уже со смехом катила дальше.

Я подобрала ноги, встала на корточки и осторожно выпрямилась. Ну давай, это не должно быть так трудно. Все дело ведь только в равновесии и силе отталкивания от поверхности. Надо просто дать немного уклона, чтобы создать возможность скольжения. В теории все звучало довольно легко. Я попробовала немного проехать вперед, а затем попыталась оттолкнуться одной ногой и тут же потеряла равновесие. О, лед, снова ты!

К концу первого получаса я научилась более-менее сносно двигаться вперед и делать повороты, но у меня все тело болело от множественных падений. Это было эффектно – нелепо разъезжающиеся ноги, широкий размах при падении и еще куча других вариаций.

– Ты молодец, так держать! – поддержала меня Асема, когда проезжала мимо.

Я попыталась улыбнуться сквозь гримасу боли и краем глаза увидела, как в нашу сторону несется Санжар. Все выглядело так, словно он вот-вот врежется в меня и повалит на спину, но в самую последнюю секунду он со смехом свернул в сторону, и я с неожиданной тоской пожалела, что не могу кататься с такой же грацией и силой, как остальные. Он уже исчез из поля зрения, а я все никак не могла перестать смотреть ему вслед. Я все думала: «Неужели во мне есть что-то такое, что отталкивает людей? Неужели я настолько отличаюсь от всех, что со мной даже не хотят иметь ничего общего?» Но ведь это он просил прощения в раздевалке. И все равно там не было никого, кого бы он игнорировал так тотально, как меня.

В какой-то момент я упала совсем больно. Какая-то малышка с перепуганным лицом врезалась в меня сбоку, и я так боялась упасть на нее сверху, что очень неудачно завалилась в другую сторону, выставив перед собой руку, прежде чем стукнуться об лед. Я попыталась встать на ноги, но когда я оперлась на руку, мое запястье пронзила такая сильная боль, что я не сдержала крика. Держа руку на весу, я оперлась на другую ладонь и попыталась встать на разъезжающиеся ноги. Я отчетливо увидела себя со стороны – так пьяница не может найти в себе сил, чтобы подняться с земли. Коньки скользили по льду в свободном движении, это было безнадежно. Я бессмысленно смотрела на темные круги на моих мокрых коленях и вдруг почувствовала, как меня тянут вверх, схватив за одежду, пытаясь просунуть руку под мышку.

Потрясенно подняв голову, я увидела Мурата, и меня затопила волна благодарности. Ухватившись за него, я попыталась встать на ноги, но даже вдвоем мы не смогли меня поднять. Я чувствовала себя совершенно дезориентированно и все не могла сосредоточиться, потому что, ах, вот в чем дело – при каждом движении всю руку пронизывала боль. Наконец, я увидела, как с другой стороны к нам подкатил Санжар, и вдвоем они смогли кое-как поставить меня на ноги.

– Давай поищем, куда тебе сесть, – предложил Мурат. Но Санжар отрицательно покачал головой и сказал, что мне нужно в травмпункт, потому что я, видимо, повредила руку.

– Нужно проверить, вывихнута рука или сломана, – его голос лился мне прямо в ухо.

Пока доктор осматривал мое запястье, Мурат принес мои кеды и начал расшнуровывать мои коньки.

– Ох, Эльназ, даже не знаю, что с тобой делать. Может, нужно оформить особую страховку на весь твой период нахождения здесь?