Звезды, женщина, секс

4. «Я не знаю. Я все перепробовала, все виды психотерапии — Фрейда, Райха, Юнга, первичный крик, потом еще тот, когда тебя заставляют бить по постели теннисной ракеткой,— ничего не помогло. Чем больше я даю волю гневу, тем больше вскипает ярость. Я даже пробовала блевать, но это слишком неприятно. Была в Калифорнии. Тоже не помогло. Моя жизнь никак не улучшилась. Я по-прежнему злюсь, злюсь на всех и каждого, особенно на мужчин. И все-таки, когда я стараюсь показать моему приятелю, что злюсь, все, что выходит, это какой-то успокаивающий голос, примирительная попытка выпустить враждебность. И потом, я думаю, это несправедливо с моей стороны — сердиться на него. Он же не виноват, что я с рождения такая яростная».

Первая женщина выбрала метод дробления гнева. Здесь гнев просачивается, если молено так выразиться. Она позволяет гневу выйти наружу через проявление стервозности по отношению к третьей стороне. Она не готова создать атмосферу, в которой она будет чувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы быть честной. Оскорбительные замечания по поводу других людей откачивают яд ее гнева.

Когда я спросила ее о тех редких случаях, когда она взрывалась, она сказала, что во время тех нескольких случаев ее муж был в ужасе. То есть он как будто не представлял себе, что его жена впадала в гнев и взяла себе за привычку разряжаться через стервозные критические рассказы. Она признала, что эти ее извержения гнева вносили такую сумятицу в душу ее мужа, что за годы совместной жизни она фактически перестала допускать их.

На следующую нашу встречу она пришла, и глаза ее сияли. Она рассказала мне о своем открытии. Оказалось, что их сексуальная жизнь значительно улучшилась примерно через два дня после взрыва с ее стороны и оставалась необычно волнующей в течение нескольких недель. Она сказала, что попытается обсудить это с мужем в духе конструктивного подхода. Она также попробует заняться некоторыми видами искусства (именно искусство было ее главным интересом в жизни) и посмотрит, как молено в творчестве выразить свой гнев, который до сих пор принимал форму детской стервозности. Я предположила, что она могла бы сочинять анекдоты, писать короткие рассказы или лее еженедельные отчеты из Сити-Холла для местной газеты. Я также рекомендовала им обоим отправиться куда-нибудь в романтическое место и взять с собой магнитофон, чтобы записать предстоящие дискуссии. Ее подход был в основном здоровым, просто требовалась небольшая переориентация,

Вторая говорившая действовала совершенно осознанно. Я мало могла ей сказать такого, чего бы она уже не знала Она прекрасно все анализировала и свой гнев использовала вполне сознательно. Меня лее интересовали ее внутренние ощущения. Действительно ли она выпускала свой гнев или лее анекдоты просто смещали направление гнева Она сказала, что не собирается менять свой стиль, как бы зла она ни была, она в состоянии с этим справиться. Ясно, что в тот момент она не была готова продолжать разговор на эту тему.

Третья женщина, балерина,— дисциплинированный человек и прекрасная артистка. В детстве она страдала от целого ряда детских заболеваний и от неодобрения родителей, но справилась и с тем, и с другим. Ей пришлось пережить два развода, и теперь она была влюблена просто в жизнь. Я поверила ей, когда она сказала, что с помощью танца могла выразить все, что угодно, от любви до ненависти. Маленькой девочкой, когда она была серьезно больна, она представляла, как вырастает физически здоровой, знаменитой танцовщицей. Никто не предполагал, что она может вернуть себе подвижность и силу, но благодаря упорству и постоянным упражнениям она уже через год стала прекрасно танцевать.

Самоконтроль может быть полезным качеством; думаю, в ее случае так оно и есть. Существует очень тонкая грань меледу попытками убежать от собственного гнева посредством лихорадочной активности и поведением, направленным на правильное завершение ситуации, в которой появился гнев. В последнем случае люди используют гнев в качестве катализатора, с помощью которого им удается создать что-то радующее их и повышающее собственную самооценку.

Человеческую мотивацию очень трудно понять, и часто это даже несущественно. Какая разница в конце концов, отправился ли Альберт Швейцер в Африку, чтобы прославиться, поквитаться с врагами или выразить свою искреннюю любовь к людям? Мотивы его действий переплелись между собой, но результат кристально ясен. Когда я имею дело с гневом, я не спрашиваю, почему с самого начала человек разозлился.