Звёздная "линия"

   Я и так наблюдаю его довольно близко. Чаще, чем она думает. Но ей про это знать не обязательно.

   – Ты хоть знаешь, что он меня старше на пятнадцать лет, мама! – серьёзно говорю ей.

   – И что в этом такого? – удивляется она. – Главное, чтобы души родными были!

   Что-то в этом есть. Но я не сдаюсь.

   – Мама, он мой подчинённый! И у него есть сын… и женщина.

   Она странно смотрит на меня.

   – Ты уже взрослая Санни, сама во всем разберёшься.

   – Я не знаю, поживём – увидим, – отвечаю ей, чтобы прервать этот разговор.

   Я действительно не могу понять наших отношений с Эндором Грантом. И каким словом их можно точно определить? У меня уже третий молодой человек сменяется за это время, а Эндор как был, так и есть моя главная головная боль. Нет определения тому чувству, что я к нему испытываю. Не знаю, чувствует ли он то же самое? Это, как будто, невидимая энергетическая связь между нами, слияние потоков и магнитных полей. Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Но то, что это не любовь я почему-то уверена. Или просто я себя настроила на то, что между нами никогда ничего не будет? Это слишком сложный для меня вопрос, стараюсь не думать об этом. Но и без Эндора я теперь тоже не могу себе представить дальнейшую жизнь. Мы разные, из разных систем, из разных временных рамок, у нас разный социальный статус. У него есть его Глен, хоть он и сказал, что больше никогда не женится. А у меня впереди вся жизнь, работа и карьера. Но я не могу ничего с собой поделать. Меня ничуть не пугает эта неопределённость, я просто счастлива рядом с ним. Завтра мы возвращаемся на Шилу. А у меня из мыслей не выходят слова моей мамы. Возможно, она права?

   Что заставляет нас работать, когда мы в отпуске? Осознание того, что за нас никто этого не сделает? Неуверенность в том, что кто-то другой сделает это лучше? Или безграничное чувство долга за своё дело. Риторический вопрос, на который нет ответа. Вот так и я, сижу в прорабской, свожу концы с концами в последних овер-райдах, хотя могла бы парить свои ножки в тёплой океанической воде, да загорать на мягком песочке под пальмами.

   Чёртов нано-глум! Эта «красная» строка в овер-райде вновь заставляет меня задуматься, какие огромные суммы проходят мимо моего кошелька и объекта и попадают в карманы моего начальства. Я вновь сглатываю, пусть Дайр Унну и Крашу тоже будет хорошо. Хотя, думаю, у них кроме покрытия нашей «красноты» других возможностей заработать хватает. Каждому своё.

   Завожу овер-райды в отдел заказчика, лечу к себе домой в надежде выспаться последние три дня своего кратковременного отпуска. Выключаю все коммуникаторы, погружаюсь в сон, где мне вновь снится Эндор. Меня нет двое суток, может чуть больше. Я устала от бесконечных полётов на работу и с работы, устала от переживаний, от дальнего перелёта с Бетельгейзе. Эндор уже на работе, командует своими пленными гуманоидами-рабочими.

    Но какая-то неясная пока тревога закрадывается в моё сердце. Не выдержав, я включаю на медиа-экране местные региональные новости. Первое, что я вижу – это знакомую орбитальную станцию Юлу-3, снятую с видеокамер звездолёта. Я узнаю свои подъёмники (сама же командовала, где их ставить). А потом экран переключается на внутреннюю часть Юлы-3, где толпа журналистов с видео и голографическими камерами осаждает какую-то тётку-велеса. Та громко орёт, бегает по флэт-хаусу с прибором измерения радиактивного фона, что-то показывает вверх. Потом показывают толпу возмущённых жильцов на площадке перед флэт-хаусом. Не поняла, это что за сюжет? Я быстро включаю свой ви-фон. О-о-о! Сколько пропущенных вызовов. Они что, жить без меня не могут? Звоню Эндору. На счастье он быстро отвечает мне.

   – Энди! – шепчу я в ви-фон. – А что у нас происходит?

   – Что-что! Лекс постарался. Стой! А ты что, ничего ещё не знаешь?

   – Нет..., – шепчу в ответ.

   – Ещё позавчера началась вспышка. Она такая сильная, я давно не видел подобных. И вспышка продолжается до сих пор.

   – Чё-ё-ёрт! – я уже поняла, в чем дело. – Энди! У тебя хоть всё нормально? – осторожно спрашиваю я.

   – Тоже не всё успели закрыть, но на нашей части ситуация лучше. Там хоть жильцы не возмущаются, терпят. А вот на участке Лекса полный алес-капут. Ты лучше сама прилетай!

   Я понимаю, что при таком сильном излучении мои рабочие ничего не смогут сделать. Единственный выход ждать, пока вспышка радиации не прекратится. Ещё нет таких скафандров, чтобы полностью сдерживали радионуклидный поток. И если к жильцам радиация не попадает напрямую, задерживаясь в металле покрытия станции и перекрытиях флэт-хаусов, то на самой поверхности работы в это время невозможны.

   Я ещё не сталкивалась с такими мощными вспышками в процессе работ. До того мы обходились небольшими утечками, которые быстро устраняли, после чего специальным дорогостоящим веществом из анти-рада убирали все последствия звёздных возмущений. Процедура не из приятных. Но главная проблема в том, что приходится обследовать все флэты, попавшие в область облучения, а их хозяева не слишком радуются этому делу.