Звёздные мальчики

- Ты еще встретишься на нашем пути, ведьма! - кричали они мальчику. Земля откажется носить тебя, проклятое отродье, и ты попадешься в яму для волков, которую мы выроем для тебя! А хищные птицы выклюют тебе глаза, Дора!

Ана пораженно слушала, не замечая, что часть всадников, отделившись от отряда, спускается по другой стороне холма, чтобы перехватить ее. Когда она опомнилась и пришпорила коня, было уже поздно - они мчались навстречу ей.

Ветер испуганно ржал, на ходу откидывая назад голову, но Ана не могла остановить его бег и зачарованно глядела, как всадник во главе отряда, одетый в широкий черный плащ, из-под которого сверкала кольчуга, с побелевшим от бешенства лицом достает из колчана стрелу и натягивает лук. Когда стрела, пропев, пронзила ей грудь, она смотрела в его почти прозрачные, светло-голубые глаза.

7.

- Боги... Я в жизни не видел такого красивого лица...

- Будешь болтать или дело делать?

- Да-а... выстрел меткий....

- Замолчи!

- Повязка была слишком слабой. Она потеряла много крови. Вряд ли выживет.

- Не понимаю, зачем я кормлю тебя?

- Разве я принес мало пользы своему королю?! Когда прошлой осенью свирепый вепрь сбил с ног моего короля, разве не старый Страба зашил его раны и ночи подряд не смыкал глаз, готовя чудодейственные мази?

- Болтун! Смотри, она открыла глаза. Дай ей что-нибудь попить.

Большая полутемная комната в тусклом лунном свете, казалось, не имела границ. С некогда позолоченных дубовых балок здесь свисали обветшалые драпировки, местами затянутые паутиной; к удушливым, спертым запахам редко проветриваемого помещения, пыли, запустения примешивался сладкий запах воска от оплывающих свечей, сливаясь в один-единственный, который нельзя было спутать ни с чем, - запах бедности.

Странные тени незнакомого места, смутный шепот и словно чье-то постоянное дыхание тревожили больную девушку, чей организм сопротивлялся смерти. Лихорадка изматывала ее. Лишь на короткие мгновения она могла различать в своем горячечном полузабытьи мужские и женские лица чужих людей, с трогательной почтительностью ухаживающих за ней. И тогда она понимала, что все считают ее приговоренной. Это молчаливое сочувствие волновало ее, и временами ей казалось, что она снова в далеком призрачном замке над долиной...

...Старые рощи и тихие равнины... ранние сумерки... скрип подъемного моста... яркая осенняя листва под ногами... Ян, мой мальчик! Держите ее... Возьмите птицу... Я люблю тебя, отец... Сверкающая золотом сбруя... роскошный пояс... Олень загнан, мой правитель... перья цапли - в крови... Не покрывай оборотня, король! Резкий, хищный поворот головы, пригнутой, как перед прыжком... немигающий взгляд... Ты мне нравишься живой... Живой. Ночной ветер, шелест ветвей и крадущаяся среди деревьев тень... Это я... Это я! Горькая отрава воспоминаний...

...Красная запыленная портьера под самым потолком, рядом с широким ложем, на котором лежала Ана, шевелилась, словно под ней ползла крыса или кошка. Ана не отрываясь смотрела на нее и пыталась слабой рукой нашарить на своем поясе кинжал.

Послышались звуки шагов. В комнату стремительно вошел высокий молодой мужчина. Он окинул взглядом покои, освещаемые неярким светом ненастного зимнего дня, и, что-то разыскивая, прошелся вдоль стен, заставленных потемневшей от времени мебелью. Потом мельком взглянул на постель и удивленно хмыкнул: больная пришла в себя. Он подошел и, плотно сжав губы, молча постоял, разглядывая девушку. Ана тоже рассматривала его. Мужчину нельзя было назвать красивым, но его горделивый мужественный вид притягивал взор. Мрачный, беспокойный взгляд светло-голубых глаз выдавал скрытую тревогу - словно какой-то тайный недуг подтачивал его здоровье. У мужчины были вьющиеся русые волосы и борода. Одежда говорила о его высоком положении.

- Я едва не убил тебя, - с горькой улыбкой произнес он. - Я не понял, что это была женщина. Я не воюю с женщинами.

- А Дора? - едва слышно спросила Ана.

Лицо у мужчины исказилось.

- Это не женщина. Это бешеная собака. Как тебя зовут?

- Ана.

- Я хочу, чтобы ты поправилась. Но зачем ты помогла Доре? - спросил он посуровевшим голосом.

- Я думала, это ребенок...

- Ты нездешняя? Откуда ты?

Ана молчала. Рядом с ее ложем, подняв облако пыли, вдруг с шумом оборвалась и рухнула на пол портьера. В складках темно-красного бархата, чихая и пытаясь выбраться, копошилось какое-то живое существо.

- Муха! Вот ты где, негодяй! - воскликнул мужчина.

Он схватил портьеру, сильно ее тряхнул, и оттуда с проклятиями вывалился разъяренный ушибами человечек. Одет он был в ветхий серый балахон, подвязанный веревкой. Ухваченный мужчиной за шиворот, он яростно сопротивлялся этому унижению и орал разбитым в кровь ртом, будто его разрезали на куски:

- Пусти! Я убью тебя! Прочь от меня руки!

Мужчина захохотал, встряхивая карлика так, словно хотел выбить из него пыль. Тот болтался в его сильных руках, будто тряпичная кукла.

- Пусти его, - слабым голосом сказала Ана. - Ему больно...