Звёздные Разрушители

Зелёная фигурка многоцелевого «Элизиума» на главном виртуальном экране линкора, начала неторопливое сближение с крейсером. Через двадцать томительных минут командир абордажной партии включил прямую передачу с корабля.

— Десант высадился, — сообщил он, — берём под контроль центральные отсеки крейсера. Команда «Тринити» сопротивления не оказывает. Как говорится, ведите себя спокойно и никому не будет больно.

— Где Ромик? — перебил его Гранин.

— Заперт экипажем в своей каюте. Старший инженер крейсера ведёт сейчас туда десантников - послышался ответ.

— Отлично, — вице-адмирал в нетерпении потёр руки.

— Кстати, — в голосе командира «Дискавери» послышалось недоумение, — вы, что отправили к нам дополнительные корабли? У ребят из истребительного прикрытия снова пошли гравитационные всплески.

Гранин бросил взгляд на командира «России».

— Кого ты ещё успел к ним послать? — нетерпеливо спросил он.

На лице Орнео отразилось нескрываемое удивление:

— Там больше нет наших кораблей, кроме шести истребителей. «Медузы» и те, уже отправились обратно.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Затем пальцы вице-адмирала нащупали селектор громкой связи.

— Всему линкору! Боевая тревога! Дежурным эскадрильям немедленный взлёт!

* * *

В уютном кафе на третьей палубе звёздного линкора «Россия» в этот час было немноголюдно. Играла негромкая музыка, через настенные светильники сделанные в форме витражей лился приглушённый свет. Заняты были всего лишь несколько столиков в глубине зала. За ними обычно собирались пилоты пятьдесят третьей эскадрильи «Молотоголовых», чтобы отметить удачный боевой вылет или вспомнить погибших товарищей. Но не так давно костяк этой боевой группы, состоящий из самых опытных офицеров первого и прима классов, был переведён на «Бастион», прикрывать новоиспечённое командование флотами Альянса, а оставшихся пилотов разбросали по другим кораблям. И теперь вместо них за столиками появились другие люди, тоже в форме пилотов Лёгких Сил Альянса, но носящие на своих мундирах эмблему с летящей черной птицей. Это была сто седьмая эскадрилья «Воронов» первой принявшая вызов Шивы со времен Великой Войны. И так совпало, что Илья с Натальей, влившись в эскадрилью «Воронов», вдруг оказались на том же самом месте, где Нестеров не так давно собирал свое звено пятьдесят третьей перед их первым боевым заданием. Но молодому человеку было сейчас не до этих воспоминаний.

Илья со стуком поставил опустевший бокал на стол. Пальцы его рук мелко дрожали, перехватив сочувствующий взгляд Натальи, он убрал руки под стол. Димитер Роснан четвертый пилот его звена переводил тревожный взор, то на застывшее лицо своего командира, то на Синарин с трудом пытающуюся сдержать слёзы, то на нетронутый полный крепкого фраппина бокал на столе, перед незанятым никем местом. В воздухе зависла тяжёлая тишина.

— Пусть, душа его упокоится в безграничной Вселенной, — Нестеров услышал знакомый голос и ощутил прикосновение к своему плечу.

Он поднял голову, рядом с ним стояла Ольга. Повинуясь безотчётному движению Илья прижал её ладонь к своей щеке. Девушка осторожно погладила его свободной рукой по затылку.

— Садись, Оля, — Наталья быстро вскочила с места и подвинула девушке ещё один стул, — у нас сегодня большое горе, погиб Густав.

— Я была в информационном зале, — кивнула в ответ Ольга, её большие серые глаза с подрагивающими длинными ресницами неотрывно смотрели на Илью, — мне, правда, очень жаль, хотя я его почти не знала.

— Это моя вина, — угрюмо произнёс Нестеров, не поднимая ни на кого взгляда, — я должен был успеть к нему, когда он просил о помощи.

— Перестань, командир, — неожиданно твёрдо сказала Синарин, — у тебя был приказ, любой ценой защитить «Тринити». Это война. На войне всегда бывают потери. Мы будем помнить Густава. И в следующий раз сумеем отомстить за него.

Нестеров с изумлением поднял взгляд на девушку. Лицо Натальи слегка расплылось перед ним, Илья не привык ещё пить крепкий фраппин целыми стаканами. Видимо, то же самое относилось и к Синарин. «Или быть может, она ещё сама толком не отошла от того что ей пришлось катапультироваться с загоревшегося «Геркулеса», — подумал он, — «да, что там говорить, я и сам всё никак не отойду». Алкоголь оказывал на него своё действие, он будто погружался в плотную воду, лица товарищей казались ему далёкими, как если бы он смотрел на них в перевёрнутый бинокль и вдруг заслонив собой всё, перед ним снова встала картина прошедшего боя, первого для него боя с Шивой.