Звёздные войны. Последствия. Конец Империи

Пожалуй... да, так и стоит поступить. Вернуться на Чандрилу. Рассказать о том, что мы тут видели, — вздыхает она. — Хотя это значит, что все без толку. Мы ничего не нашли. Слоун удалось сбежать, и мы не смогли ей помешать.

Джее приподнимает бровь:

Ну... есть еще кое-что.

Что?

Я нашла Слоун.

Три эти слова кажутся Hoppe куда живительнее любой воды.

Расскажи, — с трудом выдыхает она.

Я мало что видела — меня как раз схватили. Хатт- ша готовилась к какой-то... экспедиции, и все вокруг напоминало сбитое с дерева гнездо краснобрюхих ос. Слоун была с ними.

Ты знаешь, куда они направлялись?

__ Кое-что слышала. Они собирались двинуться за каньоны. Там есть какая-то долина. Туда они и направились. В составе некоего каравана.

А Слоун? Что она там делала?

Джее едва заметно пожимает плечами:

Понятия не имею. Непохоже, чтобы ей там особо нравилось, но и пленницей она тоже не была. И... я ее едва узнала.

Почему?

На ней не было формы, никакого имперского снаряжения или знаков различия. Она ничем не отличалась от обычного жителя песков или мусорщика. Она разговаривала с каким-то мужчиной — вероятно, тоже мусорщиком. Больше я ничего не видела. Меня уволокли в камеру.

Норра заканчивает жевать последний орех кукулы, глядя в пустоту.

Мы можем вернуться домой. Или отправиться на поиски Слоун.

Если у тебя нет планов открыть на Джакку лавку по торговле песком, то, пожалуй, это все варианты, что у нас есть.

Самое разумное — это вернуться домой.

Да.

Хотя мы не всегда поступаем разумно.

На самом деле крайне редко.

А ты? — вздыхает Норра. — Что думаешь?

Норра, я охотница за головами. Я что ануба, почуявшая след. Не люблю останавливаться, пока добыча не окажется у меня в зубах. Но главная здесь не я, а ты. Это ты нас сюда притащила, так что тебе и решать.

Мне нужна Слоун.

Тогда давай искать Слоун.

Норра встает и протягивает руку. Джее пожимает ее, ^и обе обнимаются, отчего Норра вдруг чувствует себя намного лучше. Внезапно рядом оказывается Костик, просунув между подругами зубастый череп, и его металлические руки медленно охватывают обеих, неуклюже похлопывая по спинам.

Привет. Мне тоже нравятся ваши объятия. Объятия объятия, объятия. Объятия — это насилие, порожденное любовью.

Где ты вообще его нашла? — спрашивает Джее у Норры.

Это не я его нашла, а он меня.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Джом Барелл тонет. Не в силах глотнуть воздуха, он сражается с морем, неумолимо затягивающим его в бездну. Легкие пылают, ногу обвивают то ли морские лианы, то ли угорь. Ему не за что ухватиться, он машет руками, словно умирающая птица своими сломанными крыльями, — она не может взлететь, не может избежать неминуемого. Соленая вода заполняет его ноздри и пустую глазницу, второй глаз вылезает из орбиты, как готовая вылететь из бутылки пробка...

— Проснись!

Судорожно вздохнув, он садится. Белье и простыни пропитаны кислым потом. Но дышать он все еще не может. Схватившись за лицо, он обнаруживает на нем мокрую тряпку, которую отшвыривает в сторону, как мерзкого паразита.

Возле кровати кто-то стоит. Злобно ворча, Джом выбрасывает вперед кулак...

Но незваный гость ловко уворачивается, шагнув в сторону.

Джом яростно смотрит полусонным глазом на при- Щельца, чей облик ему хорошо знаком: длинная худая тень, кожа цвета сакаивого дерева, острые черты.

Синджир? — рычит Джом. — Весьма любезно с твоей стороны, что решил навестить меня и... — Он поднимает лоскут, с углов которого стекает вода. — И кинуть мне на рожу мокрую тряпку, пока я спал.

Небольшая пытка, чтобы ты проснулся, — отвечает бывший имперец.

Мог бы сперва попробовать сказать: «Эй, проснись Джом!» Или просто толкнуть, а может, слегка пощекотать. — Голос звучит хрипло, будто легкие забиты шуршащим гравием.

Я вовсе не сразу перешел к имитации утопления, старый ты бородатый козел. Вас, вояк, даже из пушки не разбудишь. Я пытался и разговаривать с тобой, и бережно тормошить, но, как оказалось, ты спишь как убитый. Я орал, но без толку. Пинал твою кровать, но... тоже впустую. Только когда я понял, что все способы исчерпаны, мне пришлось прибегнуть к пытке. Прямо всю свою жизнь описал, — усмехается Синджир.

Джом спускает ноги с кровати и нашаривает повязку, которую надевает на голову поверх пустой глазницы. Ему предлагали варианты получше — искусственный глаз или даже какую-то разновидность глазного импланта, — но он послал всех подальше. Старая добрая повязка вполне его устраивает.

Чего тебе нужно, Рат-Велус?

Боги, ну и воняет же от тебя! Ты что, пьянствовал, негодник?

И продолжу пьянствовать, как только ты оставишь меня в покое.

Джому пришлось нелегко.

«Впрочем, не без твоей помощи», — напоминает Син- джиру его внутренний голос.

После Кашиика он не находил себе места. Публично он получил медаль, но по факту оставил прежнюю жизнь спецназовца. Его обвинили в превышении полномочии л нарУ^шении субординации, и теперь он не знал, возьмут ли его обратно...

Но он никогда об этом не спрашивал.

В нем просто... ничего не осталось от прежнего Джома. Похоже, вообще ничего — точно в опрокинутой чашке, из которой вылилось все содержимое.