Звёздные врата. Пять чувств. Триллиум. Сборник. Кн. 1-13.

Чувствуя, как болит каждая мышца, Блейк приподнялся на правом локте. Малейшее движение левого плеча вызывало острую боль в спине и груди, он слегка вскрикнул. Когда голова прояснилась, он с

ужасом осмотрелся. Он считал, что вырвался на свободу!

Но это не подвал, который он покинул накануне ночью (неужели это было только вчера?); Время потеряло смысл. Он сидел, положив левую руку на колени, и тупо осматривался.

Каменные стены, сложенные из грубо обработанных блоков, но так плотно пригнанные друг к другу, что не остается щелей, уходят вверх. Первая мысль – платформа на дне высохшего колодца.

Но выше, в шести футах, в стене пролом, через него светит солнце. Это возможность выбраться. Блейк встал, голова у него слегка кружилась. Платформа не очень устойчива; когда он перемещается, она под ним покачивается. Она лежит на груде почерневшего мусора, из которого торчит обожженный и потрескавшийся конец балки. Теперь Блейк увидел, что на стенах тоже видны следы пожара. Огонь, должно быть, уничтожил сердцевину этого сооружения. Наверно, это было очень давно, потому что когда Блейк пнул балку, она рассыпалась в порошок.

Это, несомненно, не подвал Скаппы. Он уверен, что это и не мир, из которого бежал Прандж. Разве что преступник действовал из развалин вдали от жилых мест.

Движимый этой слабой надеждой, Блейк обошел окружность стены. Ноги его почти по лодыжку уходили в обгоревшие остатки, но, насколько он мог судить, выхода на уровне поверхности нет. Должно быть, выход находится выше. Блейк взглянул на щель: она достаточно широка, чтобы он смог выбраться. Другое дело, сможет ли он добраться до нее при помощи одной руки?

Блейк снова сел на платформу. Теперь он испытывал сильный голод. Он провел сухим языком по еще более сухим губам. Ему нужна еда и вода. Может, опять довериться случайности и пустить в ход платформу, надеясь попасть на свой уровень или уровень агентов? Или продолжать осматриваться?

Если Прандж устроил базы вдоль всей линии, на которую настроена платформа, где бы Блейк ни высадился, его могут поджидать неприятности. Он помнил предупреждение агентов: существуют уровни, на которые не решаются вступить даже подготовленные исследователи, – радиоактивные миры или такие, где человечество в попытке выжить вступило на другой, отчаянный путь.

Здесь тихо. Развалины свидетельствуют, что, возможно, место это покинуто и относительно безопасно. Он может отдохнуть, собраться с мыслями, обдумать план. Но прежде всего – еда, тепло – он вздрогнул на ветерке, проходящем через разбитую стену.

Блейк подошел к стене. С трудом удалось ему подняться. Но какое-то время спустя, дрожа от слабости, он стоял на земле, ошеломленно глядя по сторонам.

Под ногами у него мостовая; местами, где ветер смел снег, она видна. Снег сугробами намело у основания башен, у стволов голых, лишенных листвы деревьев. Но это не улица. Вокруг башни плиты, а между ними пучки высохшей коричневой травы. Очевидно, здесь очень давно никто не ходил.

Блейк опустился на колено, набрал снега и облизал его с онемевших пальцев. Но глаза его продолжали переходить от башни к башне, от деревьев к кустам. На снегу нет следов – ни людей, ни животных. И ни звука, если не считать свиста ветра в разбитых башнях.

Блейк с трудом нарвал травы с промерзшей почвы, собрал несколько ветвей, полусгнивших палок. Надо развести костер – тепло. У него в кармане коробок спичек. Он поднес огонек к высохшей траве. Похоже, с легкой улыбкой подумал Блейк, он не так уж беспомощен в этом обличье Робинзона Крузо.

Трава загорелась, полузамерзшее тело и посиневшие руки с радостью ощутили тепло. Блейк обнаружил, что возвращается чувствительность к левой руке. Но когда он попытался пошевелить ею, сильно заболело плечо. Однако никакой раны или крови он не видел.

Он неуклюже снял рубашку, потом белье, пытаясь отыскать рану. Под ключицей красное пятно, похожее на ожог. Ну, сейчас он с этим ничего не может сделать.

Он снова оделся. Внимательней оглядел окружающее. Разрушенные башни – он насчитал их десять вблизи – не расположены в привычном порядке, как на улицах города. И никаких других зданий, кроме этих башен, не видно. В башни можно попасть только сверху, ни одного окна в них нет. Это свидетельствует о необходимости обороняться, причем от очень серьезного противника. Но башня, из которой он только что выбрался, все же была захвачена – захвачена и сожжена.

Народ, живший в состоянии постоянной осады. Народ, павший жертвой своего врага давным-давно.

Но где же враг? Может, захватчики, или осаждающие, одержав победу, ушли, удовлетворившись полным уничтожением побежденных? Он не видел никаких признаков восстановления развалин.