Звёздный час профессора Минорки

— Считайте, что реклама подействовала. Я желаю купить метёлку, притом белую! И знаете, какая мне приглянулась? Именно эта! — она выхватила из проволочного кольца метёлку из белоснежных перьев и торжествующе воздела её над головой.

Где-то — не поймёшь где — послышался странный шум: то ли гул, то ли рокот.

— Немедленно верните! — подскочил человечек к тётушке Терезе, но она высоко вздымала ручку метёлки, и сколько малыш ни скакал вокруг неё, сколько ни подпрыгивал, дотянуться не мог.

— Я не собираюсь вас грабить, уважаемый. Назовите цену, сторгуемся, и вся недолга, — столь горячий протест застал тётушку врасплох.

— Не отдам я метёлку, не отдам! Немедленно верните, иначе беды не оберёшься! — вне себя заходился человечек и прыгал как безумный.

Тётушка Тереза изумлённо смотрела то на беснующегося торговца, то на белоснежную метёлку.

— Что в ней такого особенного, в метёлке этой, чтобы поднимать из-за неё крик? — задумчиво вопросила она, крутанув над головой метёлку. — Очень удобная, сама в руку ложится! — радовалась тётушка, не замечая при этом, что таинственный шум усиливается.

— Отдайте, отдайте! — заходился в крике продавец, но тётушка Тереза ещё разок крутанула над головой метёлку.

— Ах ты, будь оно неладно! Стоит из-за этого на стенку лезть?! — раздражённо вскричала она.

И в этот момент…

В этот исключительный момент…

В этот чрезвычайный момент, который поначалу казался точно таким же, как все прочие, хотя в действительности был совсем другим…

Так вот, в этот момент столько всего произошло, что описать невозможно. Вот я и не стану описывать. Нипочём. Ни за что. Ни за какие коврижки!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

отсутствует по вышеупомянутой причине.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

В момент, следующий за вышеупомянутым моментом, тётушка Тереза оказалась сидящей на земле, Дорка сидела у неё на коленях, а на коленях у Дорки расположилась курица. Вокруг в воздухе кружились разноцветные перья. Царила тишина. Зловещая тишина, как будто смолк весь окружающий мир. Тётушка Тереза осторожно выглянула из-под полей лиловой шляпы. Обычной воинственности её как не бывало.

— Что стряслось? — слегка робея, поинтересовалась она.

Дорка тоже беспокойно елозила в поисках своей флейты, но затем, обнаружив, что держит её зажатой в руке, угомонилась.

— По-моему, тётя, вы что-то столкнули… стронули с места.

При других обстоятельствах тётушка Тереза тотчас одёрнула бы племянницу за непозволительную дерзость, однако необъяснимая странность положения сковывала язык, и она еле выдавила из себя вопрос:

— С чего ты взяла?

Дорка развела руками:

— Так мне кажется.

— Позволю себе заметить, что ребёнок со всей очевидностью прав, — прозвучал чей-то голос.

Тётушка Тереза оглянулась по сторонам.

— Это ты, что ли, сказала? — строго вопросила она.

— Нет, — потупилась девочка.

— Ребёнок употребил, пожалуй, слишком сильное выражение, ведь глагол «столкнуть» почерпнут из разговорной речи, а в данном случае более уместен высокий стиль. Однако это не меняет факта, что ситуация в значительной степени спровоцирована именно тётушкой Терезой, — голос невидимого собеседника звучал внушительно.

На сей раз тётушка огляделась вокруг повнимательней.

— Правда не ты разговариваешь? — ткнула она пальцем Дорку.

— Честное слово.

— Тогда кто же?

От столь прямого вопроса было не увернуться.

— Вы только не пугайтесь, тётя.

— Я не из пугливых.

— Курица.

— При чём здесь курица?

— Она заговорила.

Тётушка Тереза уставилась на курицу. Та по-прежнему сидела на коленях у Дорки, склонив голову набок и виновато помаргивая одним глазом.

— Это правда? — спросила тётушка напрямую. От растерянности ничего лучшего ей в голову не пришло.

— Не стану отрицать, — призналась курица.

— Какая чепуха! Говорящих кур не бывает! — к тётушке начала возвращаться свойственная ей непререкаемость суждений.

— Однако встречаются исключения, — заметила курица.

Тётушка призадумалась.

— Тогда другое дело, — изрекла она наконец. — Ведь исключения лишь подтверждают правила.

— Верно подмечено! — возликовала курица. — Отрадно слышать, что вы признали за мной право на существование. Стало быть, я являюсь исключением. И в качестве такового позвольте, милейшая тётушка, представиться. Надеюсь, у ребёнка нет возражений? — последовал церемонный поклон. — Итак, профессор Фёдор Минорка.

Тётушка Тереза разинула рот. А вот Дорка ничуть не удивилась, одобрительно поглядывая на диковинную птицу, отвешивающую поклоны у неё на коленях.

— С чего это вдруг ты именуешь себя профессором? — поинтересовалась тётушка.

Во всём облике курицы произошла разительная перемена. Осанка выпрямилась, взор затуманился, и голова отвернулась в сторону — так выглядит любое живое существо, которое подверглось тяжкому оскорблению.

— Милейшая тётушка, попрошу мне не тыкать! — голос профессора прозвучал достаточно резко. — Мы с вами люди взрослые, здравомыслящие, давайте же обращаться друг к другу с должным почтением. Я ведь тоже в зрелом возрасте…