Звёздный десант

— И я хочу учиться на космического пилота, — сказал я твёрдо.

Кармен не рассмеялась и ответила очень серьёзно:

— Ох, как здорово! Мы, наверное, и тренироваться будем вместе. Мне бы так этого хотелось. Карл, а ты тоже хочешь стать пилотом?

— Я? — переспросил Карл. — Нет, я не собираюсь в водители грузовиков. Вы меня знаете. «Старсайд, Ар энд Ди», электроника. Если, конечно, подойду.

— Скажешь тоже — «водитель грузовика»! А вот засунут тебя на Плутон, и будешь там мёрзнуть всю жизнь!

— Нет уж, мне повезёт, это точно.

— Ладно, хватит. Давайте лучше поторопимся.

Пункт помещался за оградой в изящной ротонде. За столом улыбался настоящий сержант Звёздного Флота в настоящей форме. Мне, впрочем, показалось, что он даже слишком разукрашен, как клоун в цирке. Вся грудь у него была усеяна значками и наградами. Потом я заметил, что правой руки у него нет. Так нет, что и рукав зашит.

Карл сказал:

— Доброе утро. Я решил поступить на службу.

— Я тоже, — кивнул я.

Но сержант не обратил на нас никакого внимания. Он поклонился, не вставая, и произнёс:

— Доброе утро, юная леди. Что я могу для вас сделать?

— Я тоже решила поступить.

Он улыбнулся ещё шире:

— Чудная девушка! Если вас не затруднит, поднимитесь в комнату 204 и спросите майора Роджэс, она вами займётся.

Он кинул на неё ещё один быстрый оценивающий взгляд.

— В пилоты?

— Если это возможно.

— Сдаётся, у вас всё для этого есть. Найдите мисс Роджэс.

Кармен ушла, поблагодарив его и ободряюще махнув нам на прощание.

Сержант наконец обратил внимание на нас, разглядывая меня и Карла, но даже без намёка на то дружелюбие, с каким встретил Кармен.

— Итак? — буркнул он. — В чём дело? Стройбат?

— О нет, сэр, — сказал я. — Я бы хотел стать пилотом.

Он даже не счёл нужным задержать на мне взгляд и со скучающим видом повернулся к Карлу.

— Вы?

— Я хотел бы попасть в Корпорацию исследований и развития, — сдержанно сказал тот. — Лучше всего что-нибудь связанное с электроникой. Думаю, я бы там справился.

— Возможно, если сумеете себя показать, — буркнул сержант. — Но ничего не получится, если вы пришли с плохой подготовкой и пустой головой. А ну-ка парни, как вы думаете: почему меня держат здесь, у двери?

Я не понял его. Карл спросил:

— Почему?

— Да потому что у правительства одна миска помоев для всех — неважно, сколько и как ты служил, да и служил ли вообще! Потому что у некоторых сейчас — и таких всё больше — считается хорошим тоном отслужить один срок, получить привилегии и носить знак, который всякому будет говорить, что он ветеран. А он при этом, может, и пороха-то по-настоящему не нюхал… Но если вы действительно хотите поступить и я не смогу вас от этого отговорить, то нам придётся вас принять, потому что это ваше право, закреплённое не где-нибудь, а в Конституции. Читали? Каждый, неважно, мужчина он или женщина, имеет от рождения право принять участие в Федеральной Службе и обрести полные права гражданства. И на деле получается, что мы вынуждены пристраивать и находить дело для каждого, хотя подавляющее большинство просто не в силах сделать что-то полезное для службы, я уж не говорю — прославить её. Знаете, что требуется тому, кто хочет стать настоящим солдатом?

— Нет, — признался я.

— Каждый считает, что достаточно иметь две руки, две ноги и тупую башку — и готово, он солдат. Что ж, на пушечное мясо сгодится. Может быть, этого хватило бы даже какому-нибудь Юлию Цезарю. Но сегодня настоящий солдат — специалист высочайшей подготовки, которого в любой другой отрасли называли бы не иначе как «мастер». Мы не имеем права допускать к нашему ремеслу тупиц. Поэтому для тех, кто настаивает на своём праве отслужить один срок и кто явно не годится для нас по разным параметрам, мы выдумали целый список грязных, безобразных, опасных работ, так что почти все они убираются домой, поджав хвост, ещё до окончания этого несчастного срока… по крайней мере, мы заставляем их помнить до конца жизни, что их гражданство не пустое слово, что оно дорого стоит — ведь им приходится за него дорого платить. Возьмём, к примеру, эту юную леди, которая только что была тут. Она хочет быть пилотом. Надеюсь, она добьётся своего. Но если у неё ничего не получится, то окажется она в лучшем случае где-нибудь в Антарктиде, её красивые глазки покраснеют при искусственном свете, а ручки станут уродливыми от работы и грязи.

Я хотел было сказать ему, что самое худшее, на что может надеяться Карменсита, — место программиста на станции космического слежения. Ведь она по-настоящему талантливый математик. Но он продолжал бубнить своё.

— И вот они посадили меня здесь как пугало для таких, как вы.