Звёздный егерь

— Ах, оставьте, пожалуйста, Алексей. Выявлять разум этими тестами всё равно, что с помощью термометра определять, жив пациент или уже остыл. Мы можем только сказать, явно разумен ли объект или явно лишён способности мыслить. Но формы мышления могут и не походить на человеческие. И пока они-то и остаются вне нашего понимания, Алёша.

— Где же, интересно, вы прикажете взять детектор разума? Уж не его ли вы собирались продемонстрировать на Мегере, профессор?

Набиль Саади не обиделся. Напротив, вся плотная, не атлетическая, но и не расплывшаяся его фигура в свободно ниспадающей рубахе-дишдаше, выражала удовлетворение и расслабленность.

— Вы молодец, Алексей, — похвалил Саади, — чувствуется, мастер слова. «Детектор разума»… — будто пробуя слова на вкус, повторил он. — А мои помощники ничего лучшего аббревиатуры не предложили. С вашего позволения, я переименую прибор.

— Переименовывайте, — разрешил я с халифской щедростью. — Но, как крестный, могу узнать, в чём состоит его принцип работы? Если не секрет, конечно.

— Какие секреты, Алексей! — всплеснул руками Саади. — Мой прибор окрестили на Земле «полевым психоиндикатором». Этот аппарат не похож на привычные психометры. Теперь слушай внимательно. Высшая нервная деятельность на уровне мышления сопровождается биоритмами — от наиболее отчётливых альфа-, бета- и гамма- до почти неуловимых сигма- и тау-ритмов. Перемежаясь, ритмы создают сочетание, которое образно можно назвать волной разума. Её-то и «пеленгует» мой прибор, который, замечу, пока несовершенен. Он фиксирует ритмы на небольшом расстоянии от источника и, возможно, небезотказен в экстремальных условиях. Собственно, мой аппарат даже не испытан как положено. Официально он просто не существует.

— Выходит, проблема, о которой мы говорили, решена? — Я недоверчиво покосился на профессора. — Или близка к разрешению?

— Если бы. Прибор сделан по человеческим меркам за неимением других. Разве можно поручиться, что у инопланетного разума будут те же психоритмы, что у нас?

— Думаете, ваш прибор нам может пригодиться?

— Если мозг человека в самом деле принимал излучения мегерианского разума — а я не знаю, чем ещё объяснить видения у Феликса и Аниты — мир с ними! — то мой детектор разума эти биоритмы должен зарегистрировать.

«Молчание детектора ничего не докажет и не опровергнет мою чудовищную версию», — пронеслось в голове. Я разочарованно вздохнул. Какой поворот начал было вырисовываться! Детектор разума — ключ к тайне исчезновения людей на Мегере. Надежды на прибор Саади, судя по всему, слабые.

— Что ж, отлично, испытаем ваш психоиндикатор, — без особого энтузиазма поддержал я профессора. — Но пора поговорить о людях. Тех, что были с вами, Абу-Фейсал. Мне надо знать, чем жила Тринадцатая гиперкосмическая. Представить обстановку на корабле и форстанции. Выяснить, что за люди, что за характеры были в экспедиции.

— Боюсь, обо мне вам придётся расспросить кого-то другого, а что касается пяти моих товарищей — я к вашим услугам. Правда, прошло уже столько лет… Ну да постараюсь вспомнить. С кого начнём, сайд Сайкин?

— Расскажите мне для начала… об Альберто Тоцци.

На планете, прокалённой шквальным жёлтым излучением, единственными живыми созданиями были «бронированные» конусные мутанты, у которых ни глаз, ни ушей, лишь рудиментарные матовые костяные пластины прикрывали отверстия в панцире, словно защищая примитивный мозг от какой-либо информации. На целый сезон конусы-броненосцы стали хозяевами Мегеры. Они бродили повсюду, не ведая опасности. Но что-то им подсказывало: надо избегать старых, безжизненных котлованов озёр, пусть даже простерилизованных радиацией. Впрочем, радиация начинала ослабевать.

Глава 6