Звёздный посланник

Первый день без Леры прошел незаметно — в суете, в беготне. Слава что-то мастерил, что-то делал, обустраивал свою пещерку. Требовалось соорудить какой-то деревянный настил — не на земле же спать? Он кое-как сплел его из гибких стеблей. Вячеслав когда-то видел рисунок, как плетут корзинки, читал об этом, вот теперь, казалось бы, ненужные знания и вылезли в нужный момент. Потом надо было собрать травы, устелить ими ложе, и когда он в конце концов оказался на лежанке, вытянул ноги и заложил руки за голову, тогда и охватило его отвратительное, гадкое чувство одиночества. Леры не было, и что с ней сейчас, что впереди — оставалось неизвестным.

Слава закрыл глаза, на секунду ему показалось, что она рядом, дышит ему в плечо, и стоит только повернуться, чтобы прижать к себе, поцеловать в пухлые, сладкие губы… но нет. Он был один во тьме прохладной пещеры.

Следующая неделя оказалась мучительной. Ну да, вокруг были керкары, так-то он не остался один в чужом мире, но все-таки это были чуждые гуманоидам существа со своими понятиями о том, что хорошо и что плохо. Впрочем, к Славе они относились великолепно, и он иногда сам удивлялся — с одной стороны, у многоножек всегда присутствовала ненависть к двуногим, а с другой — насекомообразные легко приняли того же Вячеслава в свои ряды, забыв, что он двуногий, и не задумались над этим фактом. Люди в основном не были способны на такие поступки и такое поведение.

Мать нового Роя уже оформилась, выклюнулась из кокона, и теперь на глубине нескольких сотен метров, в большой крепкой пещере, которую керкары выгрызли под Купель, усиленно производила ихор, наполняя им емкость в полу. Керкары беспрерывно таскали ей еду: убитых зверей и птиц, фрукты, червяков, лягушек, змей — все, что было съедобно, все, что содержало вещества, необходимые для питания и размножения. Благо что это оказалось легко сделать — местность буквально кишела дичью.

Слава свободно вздохнул, когда переселился в пещеру — каждую ночь над ним нависала опасность того, что под бок заползет здоровенная змея или на шалаш наступит чудовище высотой с пятиэтажный дом. Он видел стадо таких, тихо (с их точки зрения!) прогуливающихся по прерии. Что это за существа, сказать не мог, если судить по картинкам, которые видел в книгах, по иллюстрациям к курсу палеонтологии, это было что-то из зауроподов, если определение применимо к инопланетным существам. Удивляло то, что на самом деле такие гиганты вряд ли могли выжить на планете с повышенной, если сравнивать с Землей, силой тяжести. Но факт есть факт, и от него никуда не денешься. Впрочем, эволюция не раз выкидывала шутки, которых не мог понять человек. Возможно, человек вообще существовал, чтобы чего-нибудь да не понимать.

Слава жил сытно, питался мясом и фруктами, но тосковал — без Леры и вообще без женщин жизнь была в высшей степени неприглядной. Иногда ему в голову закрадывалась мысль — не зря ли он отказался от похода в мир женщин, может, не так все и плохо в жизни быка-производителя? Но потом он со смехом и негодованием отбрасывал эти дурацкие мысли и углублялся в повседневные проблемы.

Каждый день ходил к Шаргиону. Подолгу сидел рядом, пытаясь коснуться его сознания, и всякий раз натыкался на пустоту, на отсутствие отклика. Но корабль был жив. Слава чувствовал его жизнь, ощущал процессы, протекающие в организме звездолета, чувствовал тупую боль в тех местах, где его повредили удары бластеров и взрывы. Славы хватало на несколько минут контакта, потом он выходил из ментального соприкосновения, ощущал, что сейчас упадет в обморок от боли — не зря Шаргион ушел в кому. Это была защита от страшной боли, сигналы о которой передавали поврежденные органы. Не раз Слава забирался внутрь корабля, прохаживался по темным, пахнущим тленом и гарью тоннелям. Но ничего не шевелилось, ничего не двигалось в полуразрушенных коридорах. Шаргион был как мертвый.

Слава снова возвращался в свою пещеру, ел, спал и думал, думал, думал… как там Лера? Что она делала все эти долгие недели? Может, ее и в живых-то уже нет? — спрашивал он с болью. Решил для себя — если через пару месяцев жена не объявится, пойдет на поиски. Как он что-то узнает о Лере — ему оставалось неясно. Но и сидеть просто так Вячеслав не собирался.

— Сюда бросай мешки, и давай заниматься поисками! — Глаза Хагры блестели, все ее существо выражало решимость найти искомое. — Нет, погоди, надо продукты сложить в погреб! Пропадут — жалко. Пошли!

Девушки подняли тяжелые мешки с копченостями, вяленым мясом, пирогами, лепешками и побрели на кухню. Здесь была небольшая дверь, ведущая вниз, и Хагра утверждала, что это дверь в ледник. Лера посомневалась: так уж и ледник — откуда они тут, в жаре, возьмут лед? Но где-то хранить купленные продукты надо было, холодильника не имелось, так что…