Звёздный Рон

Можно было бы купить их у местных, но это создаёт определённые риски. Во-первых, тот корабль ублюдков, обстрелявших их, мог быть трагическим исключением и мир здесь примитивен до омерзения. Во-вторых, их технологии могут оказаться неприменимы в сфере воссоздания технологии активно-реактивных снарядов. В-третьих, Рон брал не что попало, а плюс-минус подходящие микросхемы, которые можно приспособить под что угодно. Под «чем угодно» Рон в основном мысленно подразумевал небольшой автоматический заводик как у заштатных техножрецов Адептус Механикус. Софт можно воссоздать по образу памяти технопровидца Варлама, а дальше дело за малым: необходимые материалы тут, вероятно, найти вполне реально.

Рон теми действиями с закупом кучи микросхем обезопасил себя от риска остаться в этом мире с голой задницей и без шанса на спасение.

А вот автоматический заводик можно будет расширить, как и расширить ассортимент продукции. Если поначалу нужно будет клепать только самое необходимое, то ничто не мешает потом, как жизнь наладится, производить товары на продажу. Всякую ерунду хозяйственно-бытового назначения, а также оружие. Людям всегда нужно оружие, во все времена. И Рон тот человек, который может с удовольствием продать его. Полноценную лазерную винтовку стандартного образца сразу воссоздать не получится, но со временем…

– Лиха беда начало, – пробормотал Рон и с улыбкой вытаскивая контейнер с машиной.

Глава четвёртая. Гляди в оба

//Неизвестная планета//

Поехали с ветерком.

Дорога была в поразительно отличном состоянии и, практически, идеально прямой. Видимо, практичный фетиш римлян [4] был близок местной цивилизации.

Перси продолжал налаживать контакт с Земноводным, обучая его базовым словам английского языка, параллельно изучая его язык. Смысл учить язык ксеносов был – так можно будет слушать их переговоры, и понимать, о чём идёт речь.

Трасса была двусторонней и абсолютно пустой. Никаких тебе встречных или следующих машин, даже, подспудно ожидаемых Роном, гужевых телег нет. Либо эту дорогу строили для военных целей, либо Рон чего-то не понимал.

Разобраться со всеми непонятными вещами можно будет в ближайшем поселении, а пока Рон, управляя машиной, не плодил беспочвенные догадки.

– Ты никогда не рассказывал, где был всё это время, Рон, – вспомнил Перси, сидящий на переднем пассажирском сидении.

– В моём рассказе не будет ничего хорошего, – вздохнул Рон.

Действительно, вся его жизнь – это ожесточённая борьба за выживание. Смерть, боль, жестокость, потери, провалы и успехи, неожиданные и очень неприятные повороты судьбы, намёк на будущее счастье, а затем закономерная потеря всего этого. Всегда.

Калипсо Духофф он с каждым днём вспоминал всё реже. Прошли годы, и шансы на повторную встречу стремятся к нулю. Даже если он, вдруг, найдёт способ… там уже есть его версия, настоящий Рон Уизли. Зная о поганом свойстве времени в параллельных мирах течь по-разному, можно предположить, что эти двое уже прожили счастливую жизнь и благополучно умерли, оставив после себя двух, может, трёх детей.[5]

Рон с глубоким сожалением решил для себя, что пора оставить надежды. Нужно продолжать жить дальше. Жизнь такова, что не всегда будет так, как ты хочешь. Вроде простая мысль, но всю её горечь Рон неоднократно прочувствовал на своей шкуре.

Можешь быть лучшим солдатом Его Величества, но всё равно будешь терять близких тебе людей.

Можешь быть лучшим гвардейцем Бога-Императора, но всё равно не будешь рядом с женщиной, в которую влюблён до потери чувств.

Можешь стать самым могущественным существом в позднесредневековом мире с каплями магии в эфире и даже вернуться домой, но всё равно не встретишь всех своих родных.

Жаловаться на судьбу Рон не привык, он всегда стойко переносил её удары, но от этого не становилось менее больно.

Надёжнее и безопаснее всего будет не сближаться больше ни с кем. Но Рон так не хотел. Что это за жизнь такая?

Если не будет больше людей, которые тебя ждут. Если не будет тех, кто продолжит жить за тебя и сохранит о тебе память. Зачем тогда это всё?

– Рон, всё в порядке? – обеспокоенно спросил Перси.

Рон молчал и продолжал обдумывать болезненную мысль.

– Рон? – снова спросил Перси.

Медленно переведя взгляд на брата, Рон ответил:

– Да, всё нормально.

Не нормально.

Проклятая война, которую Рон, по привычке, ошибочно продолжает называть своей жизнью, всегда бросала ему вызов. Испытывала его. Проверяла на прочность.

Всякий раз он проходил испытание. Всякий раз преодолевал, порой невыносимые, тяготы. Но надолго ли это?

Он буквально нутром чувствовал, что, куда бы ни направился, его везде ждёт война.

Он к ней ещё не охладел. Она к нему не охладела.

Но можно ли так жить?

Так жить нельзя. Рано или поздно найдётся кто-то умнее, быстрее и сильнее. И тогда Рону придёт конец.

И что он оставит после себя? Пепелища городов? Переполненные могилами кладбища? Холмы из черепов? На это ли он надеялся, когда в детстве мечтал о том, чтобы проклятье перестало его донимать? А может, в этом и был смысл проклятья?