Звёздный Спас

Теперь смутилась Фива. Она, конечно, не против спросить, но его нет рядом. Старец, улыбнувшись, указал глазами на стену.

Это было так странно, вдруг увидеть дверь, которой здесь не должно было быть. Обитая дерматином, с вырванными клоками поролона, она была самой непритязательной на лестничной площадке. Но как раз это сразу и убедило Фиву, что перед нею дверь именно в Кешино жилище. Повеселев, она сказала старцу, точнее – хотела сказать, что узнала её, потому что когда-то она здесь уже была. Впрочем, сказать было некому, старец исчез.

Она постучала. Дверь отворилась довольно быстро, в проёме нарисовался Кеша в накинутом на плечи пальто.

– Фифочка – ты?! – испуганно воскликнул он.

Впрочем, его испуг мгновенно сменился радостью и даже восторгом. Почувствовав, что он совсем уже ошалел от встречи, она засмеялась и, явно стро́жась, приказала, чтобы немедленно собирался – они пойдут в лабораторию, посмотреть его обезьянок.

Пока ждала Кешу, не покидало чувство, что она уже когда-то здесь была. Странно это: не была, а была. Ей даже вспомнилось расположение мебели в его комнате. Кажется, она подняла с пола тысячерублёвую банкноту, подала Кеше, а он смутился, стал складывать её в гармошку, словно шпаргалку. Фива даже отняла банкноту и, положив на письменный стол, на раскрытый словарь, придавила её сверху небольшим прозрачным диском.

Может, всё это снится ей, может, ничего такого не было и нет? И Фива решила, что поступит как бабушка. То есть в момент, когда они будут в лаборатории и все приборы перегорят и выйдут из строя от внезапного избыточного напряжения, она прильнёт к Кеше и возьмёт у него что-нибудь на память. Хотя бы пуговицу с нового демисезонного пальто. Да-да, вырвет с мясом, весело подумала она, уверенная, что ничего подобного не произойдёт, потому что всё происходящее – реальность. Однако что это за реальность, если в ней она загодя знает события, которых ещё не было? Обеспокоенная противоречием, Фива нисколько не удивилась, когда уже в лаборатории едва прикоснулась к плечу Кеши, все враз испуганно вскрикнули – кирдык приборам! Она только и подумала: так всё-таки это сон или нет? Подумала и, воспользовавшись тем, что Кеша обнял её, ухватилась за пуговицу его пальто. Пуговица была большой и слегка вогнутой, впрочем, так казалось на ощупь из-за толщины выпуклого ободка. На самом деле пуговица как пуговица, но вот ощущение её присутствия в кулаке благодаря этой выпуклости было настолько отчётливым, что Фива проснулась.

Проснулась и внутренне вздрогнула – она почувствовала, что в кулаке что-то есть. Что именно?

Тихо, чтобы не разбудить бабушку, Фива поднялась с кровати и, выйдя в прихожую, включила свет. Включила, но так страшно было разжимать кулак, что некоторое время стояла в раздумье. Если в нём пуговица с Кешиного пальто – она узнает. Однако Кешино новое пальто Фива видела по-настоящему только во сне. Конечно, у неё ещё будет возможность сличить сон и явь, но само присутствие пуговицы? Пугаясь необъяснимых догадок, разжала кулак и едва не вскрикнула – на ладони лежала большая пуговица с толстым выпуклым ободком. Фива непроизвольно сжала пальцы.

Стало быть, сон и явь каким-то образом пересекаются и сон материализуется. Однако как это может быть?!

Она опять раскрыла ладонь. Ей казалось, что сейчас непременно что-нибудь произойдёт. Но ничего не произошло. На ладони лежала та же большая пуговица с толстым выпуклым ободком. Пуговица была настолько реальной и непритязательной на вид, что сама мысль о её необыкновенности представлялась более всего необыкновенной. Причём с каждой секундой это ощущение усиливалось, а сон как-то стушёвывался и выветривался из памяти. Не будь бабушкиной пуговицы, Фива, наверное, и Кешину положила бы куда подальше, а потом бы благополучно позабыла о ней. Сейчас же подошла к вешалке, откинула полу своего полушубка и на матерчатый мешочек кармана прикрепила булавкой неизвестно откуда взявшуюся пуговицу. И сразу – тёмно-синий всплеск полотнища, и мерцание звёзд, или это блеск синтетических ниток в откинутой шторе? Но главное – запах цветика-семицветика, который теперь, при приближении Фивы, благоухал с таким неистовством, словно стоял не в кефирной бутылке, а в тени лесных дерев, возле звонкого ручья, где был найден, а точнее, сам дался в руки.

Фива осторожно, чтобы не потревожить бабушку, легла на кровать, укрылась одеялом и, закрыв глаза, почувствовала себя как бы в лесу среди знойного лета. Они с синеглазым мальчиком старательно сажают волшебный цветок. И сразу бабушка – радостно выкапывает синюю луковицу, они с нею возвращаются домой (ходили в церковь на Флора и Лавра – тридцать первого августа). А тридцать первого декабря, тоже на Флора, она встретилась с синеглазым Кешей, Кешей-индиго , подумала Фива и, засыпая, улыбнулась. Наверное, бабушка права: их фамильный ангел Флор оберегает её.

Глава 10