Звёздный зверь

— Лично я вам верю, — совершенно неожиданно сказал доктор Фтаемл.

— Большое спасибо. А почему?

— Вы использовали сослагательное наклонение.

— О! Вы объяснили им, что на Земле находятся несколько сотен тысяч внеземных существ более чем семи тысяч различных видов? И что из них около тридцати тысяч — разумные? И что буквально на пальцах одной руки можно сосчитать тех из них, которые хотя бы отдаленно напоминают искомую хрошию? И что, наконец, мы знаем расу и планету происхождения всех этих немногих?

— Сэр, я же рарджиллианец. Я рассказал им все это, и много больше; на собственном их языке объяснил им яснее, чем вы сможете объяснить своему собрату-землянину. Мой рассказ жил, играл.

— Я вполне вам верю. — Мистер Кику задумчиво побарабанил по крышке стола. — Ну и можете вы предложить что-нибудь?

— Одну секунду, — вмешался Гринберг. — А нет ли у вас изображения типичного хрошии? Может это для чего-нибудь пригодится.

— Хрошиу, — поправил его Фтаемл. — Или, в данном случае, хрошиа. К сожалению — нет. Они не используют символику изобразительного плана. А у меня, к несчастью, нет оборудования, чтобы изготовить один из этих ваших фотоснимков.

— Они что, безглазые?

— Нет, ваше превосходительство. У них очень хорошее зрение, просто их глаза и нервная система осуществляют процесс абстракции совсем иначе, чем ваши. То, что является аналогом «картины» для них, выглядело бы для вас полной бессмыслицей. Даже для меня восприятие их «картин» довольно затруднительно, а ведь моя раса, по всеобщему признанию, наиболее способна к восприятию абстрактной символики. Если уж рарджиллианец… — он замолк.

— Ну, если так… А вы нам их опишите. Используйте семантический талант, которым столь знаменита ваша раса.

— С удовольствием. Все хрошии, находящиеся на этом корабле, относятся к военному классу и поэтому имеют размер…

— Военный класс? — прервал его мистер Кику. — Так что же, доктор, значит, этот корабль — боевой? Раньше вы мне этого почему-то не сказали.

На лице доктора Фтаемла отразилась обида.

— Я считал этот факт самоочевидным и, как бы это сказать, несколько непристойным.

— Да уж. — У мистера Кику промелькнула мысль, не стоит ли прямо сейчас известить Генеральный штаб Федерации. Нет, пожалуй, пока не стоит. Мистер Кику имел сильные предубеждения против впутывания военных в переговоры; он считал, что демонстрация силы не только являлась признанием полного провала дипломатии, но и вконец портила шансы на успешное завершение дела. Он мог бы при желании рационально сформулировать такое свое мнение, но никогда этого не делал, оно проявлялось у него в виде эмоции. — Продолжайте, пожалуйста.

— Военный класс является трехполым, различия между полами практически незаметны на глаз и не должны нас интересовать. Мои спутники по кораблю и доверители примерно на шесть дюймов выше этого стола и имеют длину приблизительно в полтора человеческих роста. У каждого из них четыре пары ног и две руки. Руки маленькие, сильные и удивительно ловкие. С моей точки зрения, хрошии необыкновенно красивы, их форма удивительно гармонирует с функциональными потребностями. Они исключительно умело управляются с механизмами, приборами и любыми тонкими операциями.

Фтаемл говорил, а Гринберг тем временем позволил себе расслабиться. Несмотря ни на что, его все еще тревожила беспокойная мысль: а вдруг эта самая тварь, Ламмокс, все-таки относится к хрошии… но теперь он видел, что для мысли этой нет никаких оснований, кроме случайного совпадения числа ног. Этак и страуса можно считать человеком, как никак, а у него две ноги. Гринбергу нетерпелось определить место Ламмокса в систематике, обязательно нужно будет продолжить такие попытки, но эта конкретная категория — хрошии — отпадала полностью.

— …но размер, форма, структура тела, даже ловкость в манипулировании механизмами, — продолжал доктор Фтаемл, — все это характеристики сугубо поверхностные, ни в малой степени не определяющие основную черту хрошии — их поразительную умственную мощь. Эта мощь буквально подавляет, — горгоноид издал короткий смущенный смешок. — Я был почти готов отказаться от своего гонорара и работать на них бесплатно, считая такую работу высокой для себя честью.

Довод был весомый. Видимо, хрошии и вправду сильны, ведь честные маклеры и толмачи рарджиллианцы скорее дадут человеку подохнуть от жажды, чем бесплатно скажут, как на местном языке называется вода. Их корыстолюбие было доведено до такой высокой степени, что казалось уже чем-то вроде религиозного культа.