Звёздочка моя новогодняя

– Дурак ты, Витька, – выпрямился Дмитрий. – Не развели мы ее, а устроили представление… Новогоднее. А она теперь из-за этого представления на меня смотреть не хочет. Да она вообще на меня не хочет смотреть. Она… Она, Витька, театр любит и кино. Актриса, в общем, только об этом и мечтает.

– Ненормальная какая-то. Ты ж, как очумелый дрался! – не понял Витька. – Ты мне даже… во, гляди – скулу как саданул. Я ж тебе даже слова не сказал. А, между прочим, мог бы и поаккуратнее.

– Когда мне там было аккуратничать, – махнул рукой Дмитрий и тоскливо уставился вдаль. – И правильно получил, твоя идея была… Дебильная.

– Слышь чего, Димыч, – загорелись глаза у товарища. – А у меня еще одна идея есть! Как вас с этой девчонкой твоей помирить.

– Так у тебя и скула еще одна есть.

– Не, смотри. Ко мне братан приехал… Сейчас прямо. Узнал, что мы здесь собираемся, ну и припылил. Чего-то с женой у него ссора какая-то, решил ее наказать, сбежать ко мне на Новый год. Так я чего думаю, коли твоя девица все никак не может тебя разглядеть, давай скажем, что это твой братан! А Юрка про тебя как начнет ей лапшу на уши вешать. Ну, типа, ты хороший там, все дела… Мужик он обаятельный, быстро подход найдет, а?

– Не надо мне никаких братанов. Нормальный я, ничего хорошего… Отойди, не мешай мне, я чего-то с этой чуркой никак разобраться не могу.

– Но Юрке-то можно сюда прийти? Чего ж он один-то будет дома сидеть?

– А я чего – не пускаю его, что ли? – пожал плечом Дмитрий и со всей силы ударил по чурке.

– Вот и нормалек, – потирал руки верный друг. – Не дрейфь, Димыч, все будет в норме.

Он быстро побежал к калитке, а Дмитрий тут же выкинул его из головы. Витька мешал ему думать о Дине.

В это время в клубе шла активная подготовка к Новому году. В клуб уже потянулись деревенские жители, по большей части женщины. Они несли кастрюльки, миски, тазики с едой. Мужчины же расставляли столы, неизвестно откуда взявшиеся. С собой, что ли, приносили? Девушки деловито шныряли между столами с тарелками, стопками, фужерами.

– Ничего себе, как у вас тут, – удивлялся Чеботарев. – Прямо как мураши.

– Ну мы завсегда так, – не без гордости гладил усы дед Плутон. – Каждый праздник вместе, вскладчину отмечам. А уж Новый-то год тем более?

Артисты тоже не дремали. Главреж наконец развернул бурную деятельность.

– Елка хороша, но ее мало! – кричал он на середине сцены. – Что это за украшения? Мало одной елки!

– Вторую, что ль, поставить? – не понимал Чеботарев.

– Борисыч, дык, глянь, наши-то жители вон чего приволокли, – отвечал дед Плутон. – Девчата, покажите, чего вы там натащили! Разбирайте давайте!

Деревенские девушки и в самом деле тащились с какой-то большой коробкой – принесли елочные украшения – со всех семей собирали.

Тут же загалдели еще сильнее – все украшали зал, столы и, конечно же, сцену.

– Чтобы мне тут было все красивенько! – кричал Криворуков. – Господа артисты, все ко мне на планерку!

Планерка проводилась недолго. Криворуков только зачитал всем, какие номера и кто будет исполнять, да строго настрого запретил всем даже смотреть на спиртное.

– Вот ваша-то жена не слышит, – прицокнул языком Чеботарев. – Опять нарушать будет.

Анжелы Кузьминичны и в самом деле не было видно, но она, вероятно, отсыпалась после бурного утра.

– Свою жену я беру на себя! – пристыженно рявкнул главреж. – А вас всех уволю, ежели хоть запах учую. А сейчас – все по местам. Репетировать, готовить сцену ну и… По местам!

Все снова подались в зал – там шла праздничная кутерьма, вкусно пахло, играла музыка, и… можно было безнаказанно стащить кусочек копченой колбаски, а если посчастливится, то и выпить стопочку-другую самогоночки и закусить голубцом.

Дина развешивала гирлянду по залу с цветными лампочками, а рядом женщины накрывали на длинный стол.

– Чевой-то, девоньки, я нашего Дмитрия не вижу, – весело спросила вдруг одна из накрывающих – полная, смешливая тетка.

– Да вон он, светомузыку устраивает, – так же со смешком ответила ее подружка – худенькая женщина в вязаной шапочке. – А тебе, Степановна, зачем?

– Вера! Да бог с тобой! Мне-то незачем, стара я для такого красавца, – хихикнула Степановна. – А вот Валюшка наша сразу в него влюбилась. Замуж, грит, хочу, спасу нет.

Дина поискала глазами Валюшку.

– А чего, так влюбилась, что и Веньку своего побоку? – хихикала тощенькая Вера, поправляя вязаную шапочку. – Валюшка, у вас же вроде любовь была, а? По деревне скоко под ручку-то бегали?

Валюшка резала хлеб и до поры молчала, но тут не выдержала:

– Ну вы, теть Вера, как скажете! И ничего я с Венькой не бегала! А если он меня за собой таскал под ручку, так это у него и спросите! А Дмитрия… Я его давно люблю. Еще с самого лета, когда он к своему деду приезжал.

– Ну а чего ж его не любить? – фыркнула Вера. – Симпатишный, богатый, рукастый… Я б тоже замуж за его пошла, ежели б не Коля мой да дети.

– Четверо деток-то, – фыркнула Степановна. – Эх, Верунчик, прошли наши года-то, а то бы мы – эх! Скажи, Вер! Разве б мы с тобой такого-то упустили?