Звёзды мужества

Бандиты ударили враз из нескольких стволов. Устроившие засаду на азербайджанцев, они видели, что те приехали в сопровождении солдат внутренних войск. Но, видно, уходить без добычи волкам не хотелось. Отчетливо видели они и красный крест в белом круге на борту машины — и в него попала одна из пуль. Автоматная пилюлина калибра 5,45 мм рвет металл. Человеческую плоть — тем более. Достать подготовленных ловких военных боевики не смогли, в ответ те дали по короткой очереди стоя, как бы предупреждая: "С нами шутить не надо". Но и с трассы палили на поражение, не на испуг. Наши выпустили еще по одной очереди — уже с колена, а когда поняли, что дело принимает нешуточный оборот, залегли. Зато азербайджанцев бандиты свалили первыми же выстрелами, как в тире. Ни мужики, ни тем более женщины в растерянности не сумели даже толково укрыться, а лишь ползали под огнем армян на четвереньках.

Лейтенанту милиции Гусейнову разворотило бедро. Так что не смог он выполнить команды лейтенанта Бабака: "Уводи своих, мы прикроем!" Надеяться теперь можно было только на себя.

В "таблетку", куда уже загрузили труп лесника, успели затолкать кого-то из раненых, с ними поехали еще двое местных. Дед Лукьянов, прикрывая отход, стрелял с руки прямо из кабины, сноровисто, не откидывая приклада. Полковник был без бронежилета, но вел бой смело, не пытался укрыться даже в своей видавшей виды жестянке с красным крестом. Он рванул на заставу, решив вывезти из-под огня часть мирных и тут же вернуться с подкреплением и боеприпасами. Поначалу у Бабака было пять магазинов, но один он отдал полковнику для обеспечения отхода (два своих рожка Дед отстрелял в бою у дороги). Патроны из четырех магазинов на брата, взятых с собой сержантами, тоже таяли.

Лейтенант Бабак, поняв, что с оставшимися ранеными азербайджанцами быстро уйти не удастся, занял оборону. С ним были надежные парни, два старших сержанта, два Алексея

— Логинов и Бочков. Им он верил как себе...

Полтора десятка боевиков, которые начали бой против военных, — это еще куда ни шло. Крепкая тройка могла их прижать на время. Но спустя какие-то минуты со стороны Кафана по трассе в трех крытых грузовиках — это были "Уралы" или ЗИЛы — подъехала туча, человек шестьдесят-семьдесят. Стало ясно, что надо уходить: пока вернется машина с подмогой, все может случиться. Но и отойти теперь тоже было не просто — тяжело ранен лейтенант милиции Гусейнов. Он, правда, еще отстреливался из своего автомата, но самостоятельно передвигаться уже не мог. Тяжко было и раненой девушке, хорошо хоть, что удалось ей затаиться в относительном затишке.

Огонь был настолько плотным, что не поднять головы.

Бабак следил за перемещением армян, и мысли были короткие и четкие, как автоматные очереди в два патрона: "Вытащить местных... Наказать шакалов... Самим не подставиться..."

Пока его сержанты были рядом, они переговаривались, советуясь.

— Может, "вертушки" придут?

— Какие "вертушки"! Они в Степане, а туда хрен прозвонишься... Дохлое дело!

— Старшина, уходи к заставе!

— Не пойду, я — с вами!

Логинов отполз метров на тридцать, растягивая боевиков по фронту, отвлекая на себя.

Про себя он и с мамой уже простился, и со всеми. Он вел свой бой. Бабак с Бочковым — свой. Друг друга узнавали лишь по голосу автоматов.

Теперь переговаривались только лейтенант с замкомвзвода.

— Леша, если обойдут, нам конец! Давай уходи, если можешь.

— Вы что?! Вместе пришли, вместе и уйдем!

— Попробуй тогда на склон рвануть!

А склон начинается с сыпучего уступа — как в тяжелом бронике на него запрыгнешь под огнем? Бочков уже приготовился сделать такой отчаянный рывок, но едва шевельнулся, группируясь для прыжка, как буквально в сантиметрах от него влупили из пулемета. Пули вжикнули так близко, что комочки земли осыпали голову и плечи. Их уже взяли в вилку.

— Нет, не так будем. — Бабак не хотел отдавать инициативу боя противнику. — Ты мне спину прикроешь, а я — тебе. Нельзя, чтобы окружили.

Они придвинулись друг к другу. Они еще больше сблизились.

— Леха, если сегодня выберемся — с меня будет как надо, сегодня ж Пасха! Подожди, скоро "вертушки" будут!

— Ты че, Олег, какие "вертушки"! Вся надежда на заставу, а там вместе с нами шестнадцать человек — куда на роту соваться.

Вместо наших вертолетов на трассе появился бандитский БТР. Бочков грешным делом подумал, что тезки его уже нет — автомат Логинова молчал, а на том пятачке, где крутился старшина, уже вовсю горела подожженная трассерами прошлогодняя сухая трава.

Но Логинов, красавчик мужчина, успел-таки еще отползти, оттягивая на себя половину боевиков и принимая огонь крупнокалиберного пулемета с их БТРа.

Паузы в перестрелке были до пяти минут. У наших оставалось по последнему рожку патронов. Боевики не решались соваться, потеряв уже нескольких человек.

Бочков выполз на колею. Теперь он был ближе всех из тройки к боевикам. Но ему мешало солнце — прямо в глаза. Когда набегало облачко, он стрелял прицельно. Когда слепило солнце, бил короткими очередями на звук.

Они с лейтенантом отползли еще на десяток-другой метров. Бочков слышит: