Звёзды Платона

Ущельем это место назвать можно было с большой натяжкой. Неширокая горная дорога, которую часто засыпало камнепадами и снежными лавинами с северного и южного склонов, сходящихся двух невысоких горных хребтов. Бес и Сандро спускались в самый низ, на дорогу. А Платон старался бежать по склону, проваливаясь по щиколотки в мелкий щебень недавнего оползня. Передвигаться на левой прямой ноге и правой полусогнутой было трудновато. Падать было категорически нельзя, в руках Лёха нянчил снайперскую винтовку с «драгоценной» оптикой. Платон видел, как остановились Бес с Сашкой и что-то орали друг другу, размахивая перед носом сапёрными лопатками. Видно Бес «победил», потому что Сандро начал разгребать щебень на обочине дороги, а Бес начал разматывать струну для растяжки. Платон прошёл ещё метров сто и, выбрав камень повыше и потеплее, залег. Ну, да! Была ранняя весна, но на южном склоне, в горах солнышко даже грело.

Дорога просматривалась довольно хорошо и, настроив бинокль, «пришельцев» Платон увидел сразу. Шли несколькими небольшими группами. В каждой группе по 3–4 ишака, видно боезапас везут. До первой было километра два с небольшим, а сколько их ещё там, за поворотом, было не известно. Платон повернулся и посмотрел в сторону своих. На дороге стояли и подпрыгивали, размахивая поднятыми вверх автоматами, Сандро и Бес. Успели. Платон осторожно сполз с грелки-валуна и быстрым шагом пошёл назад по осыпающемуся склону к своим. Теперь хотелось укоротить левую ногу!

На скорую руку оборудовали огневые позиции. Залегли, в ожидании подхода своих. Щёлкнула радиостанция, но вызова не было. Щёлкнула ещё раз. Платон машинально повернул голову назад.

— Пиф-паф! Загораем пацаны? — зло спросил, стоящий сзади майор Чижов, кидая в них мелкие камешки.

— Тыщ… майор, а как вы?

— Как… каком кверху, рядовой! Раскорячились тут, как три беременных таракана. Вернее, как два таракана и Кобзон! — ехидно так сказал ротный, почему-то посмотрев на Беса.

Бес от обиды и возмущения так ничего в оправдание и не сказал. И было видно, как трясётся спина у отвернувшегося рядового Сандро. Смеялся, падла!

Неожиданно громкий взрыв мины, умноженный эхом, прервал мирный и интеллигентный разговор. Минуты две ещё эхо носило от склона к склону звук автоматной трескотни, а потом всё стихло. Командир первого взвода доложил, что они добежали и занимают позиции на северном склоне.

— А вот за это мужики, вам отдельное спасибо, — сказал ротный, показывая своим изуродованным указательным пальцем в сторону взрыва, — Кстати, маскироваться нужно на 360, а не только в сторону фронта. А то выходит, что твой нос никто не видит, а вот твою задницу… Воевать сегодня с вами буду! И Чижика прощаю…

Ротного боялись. Ротного уважали. Ротному верили. А те, кто знал его больше, гордились им. Потому что двадцативосьмилетние командиры разведрот редко встречаются. Да и майоры в этом возрасте — редкость.

Чижов подошел почти вплотную к Платону, заглянул ему в глаза и, ткнув своим кривым пальцем в ствол СВД, спросил:

— Ты что? Снайпером заделался?

— Товарищ майор, это Пули винтовка… я обещал ему… А тут по тревоге…

— Короче, снайпер, слушай задачу, — переходя на громкий шёпот, чеканил слова ротный, — Наши позиции в скалах, мать его… Один выстрел по нам из РПГ и всё, хана… посечёт скальными осколками! Твоя задача — духи с гранатомётами. Стреляешь только по этим целям! Головы не давай поднять сукам. И, если хоть один, — и ротный упёр свой загогулистый палец в грудь Платона, — я с тебя… Ну, ты понял!

— Понял!

— И прячься так, чтобы я тебя не увидел, — прямо в ухо прошипел свирепый ротный.

Платон полчаса обкладывался камнями, заваливал себя сухими ветками, просил Дягилева прикрыть его маскировочной сеткой и притрусить колючками. Потом, вдруг, вспомнил, что не сходил в туалет… Опять его раскрывали, камни отваливали, ветки растаскивали… Всё это, конечно, не молча! Под мат Беса и хохот Сандро! Вот мороки с этими снайперами — самоучками!