Звёзды в их руках

Диллон вздохнул. Он тоже подошел к иллюминатору и посмотрел наружу. Хелмуту не нужно было обладать телепатией, чтобы понять куда смотрит главный инженер. Там, снаружи, над каменистой пустыней Юпитера-5, за 112600 милями пространства, Южная Тропическая Турбулентность мчалась навстречу Красному Пятну и вскоре должна была настичь его. Когда завихряющаяся воронка ЮТТ - достаточно огромная, чтобы засосать три таких планеты как Земля и превратить их в ледышки - пройдет планетарный остров изо льда с примесью натрия, названный Красным Пятном, тот проследует за ней еще несколько тысяч миль, одновременно поднимаясь ближе к краю атмосферы.

Затем Пятно снова погрузится, дрейфуя назад к невообразимой струе сжатой жидкости, которой оно обязано своим существованием. Струе, питаемой неизвестно какими силами разогретого, каменистого 22000-мильного ядра, зажатого там, внизу, почти 16000 милями вечного льда. И во время этого прохождения, штормы на Юпитере станут особенно яростными. Потому-то Мост пришлось разместить в самом "тишайшем" месте планеты, ставшему таким во многом благодаря положению нескольких "постоянных" тектонических плит.

Но "постоянных" ли? Кавычки, которые в мыслях Хелмут постоянно ставил вокруг этого слова, имели вескую причину. Он знал, но все-таки не мог четко припомнить что. Это снова сказывалось проклятая психообработка, добавлявшая еще одно из тысяч незначительных несоответствий, способствовавших возрастанию нервного напряжения.

Хелмут наблюдал за Диллоном с определенной долей сочувствия, смешанной с мягкой завистью. Неудачное имя, данное при рождении Чэрити Диллону, выдавало в нем сына-наследника, единственного мальчика в семье Правоверных, одной из тех, что существовали еще до нынешнего их возвышения. Он являлся одним из сотен экспертов, привлеченных правительством к планированию Моста. Как и Хелмут, он "болел" за Мост - но по другим причинам. Среди строителей бытовало мнение, что Диллону, единственному среди них, не была проведена психообработка. Но возможности проверить это не существовало никакой.

Хелмут подошел назад к иллюминатору, мягко опустив свою руку на плечо Диллона. Вместе они уставились на струящиеся краски - соломенно-желтые, кирпично красные, розовые, оранжевые, коричневые, даже голубые и зеленые, которые Юпитер отбрасывал на поверхность сглаженной поверхности своего ближайшего спутника. На Юпитере-5 даже тени имели цвета.

Диллон не шевельнулся. Наконец он сказал:

- Ты доволен, Боб?

- Доволен? - спросил Хелмут. - Нет. Это напугало меня до чертиков. Ты ведь знаешь. Я просто рад, что не разорвало весь Мост.

- Ты уверен в этом? - тихо спросил Диллон.

Хелмут убрал руку с плеча Диллона и вернулся в свое кресло у центрального пульта. - У тебя нет никакого права тыкать в меня иголкой, если я не могу тебе в чем-то помочь, - проговорил он еще тише, чем Диллон. - Я работаю на Юпитере ежедневно по четыре часа. Конечно не на самой планете, ведь мы не можем сохранить жизнь человеку там, внизу, хотя бы на долю секунды. Но мои глаза, уши и мой разум - там, на Мосту. Ежедневно, четыре часа. Юпитер - неприятное место. Мне он не нравится. И я не хочу притворяться, что это не так.

Каждый день по четыре часа, долгие годы в такой обстановке - что ж, человеческий разум инстинктивно пытается адаптироваться, даже к немыслимому. Иногда пытаюсь представить себе, как бы повел себя, окажись я снова в Чикаго. А иногда мне нечего припомнить о нем, кроме каких-то общностей. Иногда даже кажется, что такого места и вовсе нет на Земле. И как там вообще что-то может быть, если вся остальная Вселенная - вроде Юпитера или даже хуже?

- Понимаю, - вздохнул Диллон. - Я уже несколько раз пытался объяснить тебе, что это не слишком разумное состояние сознания.

- Я знаю. Но ничего не могу поделать с тем, что я чувствую. Насколько я вообще себя понимаю - это даже не мое собственное состояние сознания. Хотя какая-то его часть, твердящая "Мост ДОЛЖЕН стоять", скорее всего является той, что подверглась психообработке. Нет, я не думаю, что Мост простоит долго. Ему это не по силам. Он - ошибка. Но я НЕ ХОЧУ, чтобы он рухнул. Но быть уверенным, что в какой-то из дней Юпитер его сметет - на это у меня еще хватает разумения.

Он вытер вспотевшую ладонь о контрольный пульт, переключив все клавиши в положение "выключено" со звуком, похожим на падение пригоршни камешков на стекло. - Вот так, Чэрити! Я работаю ежедневно, по четыре часа, на Мосту. И в один из таких дней, Юпитер уничтожит Мост. Он разлетится в гуще штормов на множество мелких осколков. И мой разум будет там, руководящий какой-то бесполезной работой. И он так же улетит вместе с моими механическими глазами, ушами и руками, все еще пытаясь адаптироваться к немыслимому, исчезая в гуще ветров, пламени, дождя, тьмы, давления и холода...

- Боб, ты намеренно пытаешься заставить себя потерять самообладание. Прекрати сейчас же. Я сказал - прекрати!

Хелмут пожал плечами, опустив дрожащую руку на край пульта, чтобы поддержать себя.