Звёзды в наследство

– Вик, если подумать, то этот двигатель можно превратить в абсолютное оружие межпланетной войны, – говорил один из физиков. – Основанное на тех же принципах, но куда мощнее и с гораздо более локальным и интенсивным эффектом. Оно бы породило черную дыру, которая бы никуда не исчезла, даже затянув создавший ее генератор. Только представь – искусственная черная дыра. Остается только прикрепить это устройство к подходящей ракете и выстрелить в планету, которую ты по каким-то причинам невзлюбил. Дыра провалится в центр и целиком уничтожит планету изнутри –остановить ее будет просто невозможно.

Хант выглядел заинтригованным. – Хочешь сказать, это действительно могло бы сработать?

– В теории – да.

– Боже, и сколько же времени потребуется, чтобы уничтожить целую планету?

– Пока неизвестно; над этим мы все еще работаем. Но на деле все куда серьезнее. Ничто не мешает тем же методом погасить целую звезду. Просто представь себе такое оружие: одна сингулярная бомба может уничтожить целую солнечную систему. По сравнению с ней нуклонное оружие выглядит детской игрушкой.

Хант начал что-то говорить в ответ, но в этот самый момент кто-то в центре комнаты повысил голос, рассчитывая перекричать гомон беседующих людей. Это был командир базы Копёр, ставший особым гостем на праздничном ужине.

– Прошу внимания, – обратился он. – Я хочу отвлечь вас всего на минутку. – Умолкнув, собравшиеся повернулись к главе базы. Он оглядел комнату, пока не убедился, что на него нацелено всеобщее внимание. – Сегодня вы пригласили меня на этот праздник, чтобы вместе с вами отметить успешное завершение, пожалуй, одного из самых трудных, самых удивительных и самых плодотворных начинаний, в которых вам когда-нибудь доведется принять участие. На этом пути вам пришлось преодолеть трудности, противоречия и разногласия, но теперь все неурядицы в прошлом. Задание выполнено. Мои поздравления. – Он скользнул взглядом в сторону часов над баром. – Сейчас полночь – подходящее, как мне кажется, время, чтобы произнести тост за того, кто положил этому начало, где бы он сейчас ни был. – Он поднял свой стакан. – За Чарли.

– За Чарли, – отозвался хор голосов.

– Нет!

Из задней части комнаты прогремел чей-то голос. Он звучал твердо и решительно. Все развернулись и удивленно взглянули на Данчеккера.

– Нет, – повторил профессор. – За это нам пить еще рано.

В его манерах не было и намека на неуверенность или сожаление. Очевидно, что его поступок был продуман и имел определенную цель.

– В чем дело, Крис? – спросил Хант, отходя от бара.

– Боюсь, это еще не конец.

– Ты о чем?

– О всей этой ситуации с Чарли – есть кое-что еще, о чем я не стал упоминать, потому что у меня нет доказательств. У сделанных нами выводов есть следствие, принять которое будет еще сложнее, чем откровения прошлой недели.

Праздничная атмосфера моментально испарилась. Все вдруг снова настроились на рабочий лад. Данчеккер медленно прошел в центр комнаты и остановился, опершись руками о спинку кресла. С секунду он пристально разглядывал стол, затем сделал глубокий вдох и поднял голову.

– Проблема с Чарли и другими лунарианцами, которой мы еще не коснулись, такова: они были слишком похожи на людей.

Тут и там появились озадаченные лица. Кто-то повернулся к своему соседу и пожал плечами. Все молча перевели взгляд на Данчеккера.

– Позвольте напомнить вам кое-что из фундаментальных принципов эволюции, – произнес он. – Как возникают различные виды животных? Что ж, мы знаем, что вариации внутри конкретного вида связаны с различного рода мутациями. Элементарная генетика говорит нам о том, что при свободном скрещивании, не ограниченном близкородственными связями, любой новый признак имеет склонность размываться и исчезает из популяции в течение нескольких поколений. Тем не менее, – голос профессора стал до крайности серьезным, – когда разные части одной и той же популяции теряют возможность скрещиваться друг с другом в силу изоляции – например, из-за географического разделения, сегрегации по поведенческим признакам, или сезонных различий, скажем, во времени спаривания, разбавление под действием интербридинга прекращается. Когда внутри изолированной группы возникает новый признак, он не покинет ее пределов и со временем будет лишь закрепляться; таким образом, эта группа, поколение за поколением, начнет отдаляться от другой группы или групп, с которыми она была разделена в результате изоляции. Наконец, она станет отдельным видом. Этот принцип является неотъемлемой составляющей идеи эволюции как таковой: изоляция всегда влечет за собой расхождение признаков. Зарождение всех земных видов можно проследить до возникновения тех или иных механизмов изоляции между вариациями одного и того же вида. На примере эндемиков Астралии и Южной Америки можно увидеть, как быстро о себе дает знать дивергенция – даже если исходные группы были изолированы лишь на короткий срок.