Звёзды вовне

И с ветрами равнин между складок шатров.

Надрываясь в муках, мандолины запели.

Фонари на ресницах площадки висят.

И он болен опять, чем уже мы болели.

Что страдалось и пелось, вернулось назад.

Сад металла оркестр открывает проворно.

Смех качнулся его, как циркач на шесте.

Из зажатых углов, одиночеств просторных,

Встреч в проулках и взмахов платочков узорных

Строит радости пригород мира себе.

Здесь под оперным небом все всегда на параде.

Здесь болезненный свет жесть и олово льют.

Здесь акации ярки, как служанки в наряде,

Что, духами разя, наниматься идут…

И на смене ночной                                            

Под луною высокой

Городские часы счёт ведут не спеша –           

Шаг и обморок краткий,

Удар одинокий, –

Средь теней и времён дальним небом дыша.

Дом так мал. В нём лишь ты уместилась свободно.

В шатких балках его твоё имя живёт.

Он в сиянии глаз твоих синем, холодном,

Со сверчками своими прямо к смерти идёт.

Он хотел бы тебя покачать на колене

И поплакать в наивной тоске над тобой.

Я прошу тебя снова явиться во сне мне –

Так, причёска обычная, фартук простой.

На меня вновь внезапно обрушится лето.

Словно тонущий, улица схватит меня,

Умоляя поведать ей, кто ты и где ты,

И не прятать тебя в тайнике для себя.

Паровоз вдруг ворвался из невидимой дали.

Задыхаясь, испуган, он не встал, не затих,

Но, пыхтя, ещё тащит грохот ветра и стали

До платформ станционных пустых.

Весна на память

Из всех окóн мы взором день ловили этот.

Вот он ! Весь в искре сахарной так холоден и нем.

Под звуки труб поставлен он с рассветом

На площадях на обозренье всем.

Как двери настежь, так бы вдруг глаза на миг открыл,

Воззвал к нему, низринулся в него, как в  море,

Златые города лучей и солнце, что есть сил,

Тянул, стекло и свет неся в его уборе,

Низвергнулся б за ними с песнею по склону…

Равняй коней!..

Чу !

Барабаны бьют !

А яблони бегут, весной воспламенёны.

Земля, держи верней в узде весну свою!

Глаза усталые усвоить жаждут зыбкий

Простор его, вобрать всех красок цвет,

По телу девушки бегущую улыбку,

И, как охапку сена, взять в охапку свет.

Душа обожжена касанием случайным,

Вся улица –

Мельканье губ и взлёт ресниц.

Дрожу я, как перрон, где только что промчались

Пространства-поезда, его повергнув ниц.

Ах, мамочка, постой!

Вон –

Голубь над трубой!

Конь в зеркале – огонь!

О город, город мой!

Смех, топот и стекло –

Где разгружу потом?

Свет ( всё вокруг светло ) –

Кому скажу о нём?

Все скачут, как на бой,

Доспехами блестя.

Вдруг сине-золотой

Зверь прянул на меня

И, вставши на дыбы,

Взял в лапы и несёт,

Как если б свёртком был…

А свет меня грызёт!

Всё вертится вокруг,

И танец глаз так дик,

И слов не стало вдруг…

Ах, мамочка, смотри!

Цирк

Под общий хохот громкий,

Свежа и хороша

Смеётся до галёрки

В тебе моя душа.

Оркестр взорвался миной,

И вздрогнул

Первый ряд.

К трапециям подкинут

Весь в красном акробат.

Смертельный номер дерзкий…

И "Браво!", как обвал.

О цирк,

Восторг мой детский

Доныне не увял!

Как долька в апельсине,

Твоей толпы я часть,

Когда, дрожа, все в пене,

По кругу кони мчат.

Галёрки даль во мраке,               

Но все сердца – с тобой.

Прожектор! И, как в драке,         

Скорей                                                  

Глаза прикрой!

А голуби короной

Под куполом

Кружат.

Балкон против балкона –

Все

Семечки лущат…

И, хоть ещё снаружи

Жар от матрон твоих,

Багаж в фургоны сложен

И храп в конюшнях стих.

Ясное утро

Свет здесь молод ещё, наг, здоров.

Звон и смех, словно град,

Бьют о доски дверей.

Раскрывая все окна, город встретить готов

Торжества наступающих дней.

Мы поедем, как гости, туда.

И в полях голубых

Непомерно огромных

Солнце даст колыбель, как всегда,

Утро нашего детства напомнит.

А дорога до боли светла,

И с пути тут любой сбиться может

От мерцания жести, стекла,

От прекрасной цветущей прохожей.

Ах, пройди в летней юбке простой

Меж зеркал луна-парка обманных.

Книжной пылью мелькнут пред тобой

Все герои забытых романов.

Как меня ранит смех лёгкий твой!

С сердца дверь он срывает без боя,

Полнит слухами, болтовнёй,

Оживленьем часов и их боя.

Тебе улица шлёт свой привет –

Сирота в ýгле, пыли и саже.

Тебе рынок, могучий атлет,

Как он рвёт свои цепи, покажет.

Сад походкою лёгкой идёт,

Весь в цветах, как овечка, белый.

Утро ясное, солнце встаёт…

(Как в начале песни и пелось).

                      *

Я именем любимым города клянусь

И всем, что в нём, и светом, что к стенам прибит:

Пока дышу, я вас любить не утомлюсь,

О жизнь моя,

О мысль

И вы, глаза мои!

Воспеть хвалу глазам своим не хватит слов.

Как много мест прекрасных мы познали ими!

И повторяет дерево на сотне языков

Пленяющее скрытой силой наше имя.

На воздух вышел пекарь, пышный, как пирог,

А со спины язык печей его горячий лижет,

И он стоит там, ароматов пряных бог.

В ладонях хлеб новорождённый дышит…

Припомним дни, как скалы в голубом просторе,

Всю силу их высот, всю вечность детства их.

Ведь, если мы, друзья, их позабудем вскоре,

Кому откроем сердце в час боёв лихих?

Как мог бы быть козлёнок в жертву посвящён,

Когда б не целовала жизнь его, любя?

Холодный горизонт суров, любви лишён,

Смех, лето, не оставьте там меня!

Пусть я ещё дышу и праздник впереди,

Всей моей жизни скорбь, приблизься, будь смелее!

Тяжёлый плач, который прятался в груди,

Как камень пред прыжком с моста, висит на шее.

Дочь трактирщика