Звон монет убивает

– Если денег не будет, я поделюсь своими мыслями со следователем и Левшой. Если прокуратура доберется до вас раньше Левши – вы спасены. Но имейте в виду, когда блюстители прижмут Левшу, он с радостью опознает в вас и беременную покупательницу, и ту, которая стреляла в него вчерашним вечером.

– Скотина!

– Сейчас мы поедем к вам, и произведем расчет. Но сперва хлебну водички. Наговорился, аж горло пересохло. Никуда не уходите. У меня слух хороший. Шаги в такой тишине уловлю. Дабы вы не заскучали, я включу музычку. Только тихо, чтобы вас слышать.

Луи Армстронг весело зарычал о непреходящем, едва я утопил кнопку на магнитоле. Пройдя на кухню, я отхлебнул воды прямо из крана.

Вернувшись в прихожую, обнаружил смену декораций. Нет, Вика не ушла. Только нечто тяжелое и компактное из ридикюля Вики переместилось в ее правую руку. Мне в лоб смотрел ствол маленького револьвера.

– Ты прав, – сказала Вика. – В этом доме будет еще одно самоубийство. Но найдут здесь не мое тело.

– Я думал, вы револьвер выбросите. У вас прокол на проколе.

– Разве я ошиблась где-то еще?

– Вы чересчур резво согласились приехать сюда, в эту глухомань, для обсуждения вопроса, который можно решить в любом кафе. Это потому, что у вас другие цели. Здесь со мной разделаться легче. И вы не зря не сказали матери, куда идете. Так вы хотели обеспечить себе хоть и хиленькое, но алиби на случай, если придется меня пристрелить.

Вика взвела курок. Я поежился.

– Вика, вам не кажется, что стало немного сквозить?

– Ты идиот, или только прикидываешься? Боишься замерзнуть с дыркой в своей тупой башке? Могу успокоить: поддувать тебе не будет. Я все хорошо закрою. Тут ты и завоняешься.

– У меня есть право на последнее слово?

– Валяй! Я сегодня добрая.

– Сквозняк появился неспроста. Ваша сестра тоже заметила бы его, оставь она входную дверь открытой. Но Леночка закупоривалась, когда слушала музыку. Беспокоилась о настроении старушки-соседки, ненавидящей попсу. До вас еще не дошло? Пока я пил воду в кухне, кто-то открыл в спальне окно, выходящее на заброшенный двор позади этого дома.

Глаза Вики округлил ужас. Она медленно обернулась.

В дверях спальни стоял Игорек. Табельный “Макаров” направлен на Вику.

– Брось пушку! – приказал Игорек.

Глаза Вики увеличились вдвое, губы она чуть не проглотила, а лицо приняло цвет уличной грязи. Вика с шумом вдохнула и застыла, забыв выдохнуть. Если б она еще опустила револьвер, все было бы вообще прекрасно.

Я, смакуя каждое слово, сказал:

– Я попросил следователя постоять у того окна, через которое залез в дом убийца Леночки. Голос Луи Армстронга стал Игорьку сигналом к появлению на сцене. Музыка помогла моему другу влезть в окно незаметно для ваших ушей. Шпингалеты я открыл заранее. Ваш с Олегом план сработал и против вас.

Игорек скривился.

– Я чуть не застрял в окне, – пробасил Игорек мне, и обратился к Вике: – А ты подними руки!

– У меня вариант получше, – Вика нацелила револьвер мне в глаз. – Вы перестреляли друг друга. А я проходила мимо и услышала пальбу.

– Не советую! – сказал Игорек.

– Кто не рискует…

– А вы попробуйте, милая, – сказал я и почувствовал струйку холодного пота меж лопаток.

Пока она думала над предложением, я успел отрастить не одну дюжину седых волос. Трезво оценив свои шансы, Вика револьвер опустила.

Игорек отобрал у Вики оружие и набросился на меня:

– Зачем ты так рисковал?! Она ж могла пальнуть!

– Револьвер пятизарядный. Две пули на моем балконе, одна прошила плечо Левши, четвертый патрон испортила осечка. Значит, в барабане остался всего один патрон.

– Математик, блин!

Игорек откинул барабан револьвера, осмотрел.

– Да ладно тебе, Игорек! В тебя она выстрелить не успела бы, а я как-нибудь увернусь. Кто не рискует – тот не пьет шампанское, верно?

Игорек протянул мне револьвер со словами:

– На, смотри, математик! И больше так не делай. Иначе пить шампанское будут на твоих похоронах.

– Да чем я рисковал? Одна пулька от мелкашки много вреда не наделает. Я бы успел заметить, как она нажимает на спуск. Пока курок не взведен…

Я заткнулся в тот момент, когда взглянул на барабан. В каждом гнезде красовалось по нетронутому капсюлю. С моего позвоночника сошла лавина холодного липкого пота. Вероятно, Вика перезарядила револьвер патронами, купленными про запас. Сейчас этим дерьмом разве что бабки на остановках не торгуют.

Вика усмехнулась.

– Все-таки я дура! Повелась на детские угрозы. Вы же ничего не сможете доказать! Ваши улики – пустые слова.

Я спросил:

– Вика, вы помните нашу первую встречу? Тогда вы изволили швыряться своими игрушками. Пролетая мимо моего носа, ваш плюшевый мишка продемонстрировал мне свою спинку. Продолжать?

– К чему вы клоните?

– Я в упор рассмотрел каждую ворсинку мишкиной шкурки. Похоже, некто очень неумело зашил спинку медведя, причем настолько недавно, что нитки не успели засалиться. Нутро косолапого набито стружкой, а ее несложно заменить шестнадцатью купюрами по пятьсот евро каждая. Итого восемь тысяч.

– Ты! Гнида!

Игорек поднял руку.

– Хватит!