Звонкая мелочь времени [сборник]

Коробейникова говорила об этом легко, как будто то, что ею управляло нечеловеческое существо, было вполне обычным делом.

– Почему ты меня не убила? – поинтересовался Егоров.

– Королева не любит, когда кто-то умирает. – Настя короткими шагами двинулась вокруг прижатого к столу Егорова. – Посмотри назад.

Чуя подвох, Сергей чуть повернул голову и уставился прямо в лицо малкавианки. И тут же ему стало плевать на все. Апатия охватила Егорова – ему было тепло и уютно, он так мало спал в последнее время, а теперь мог наверстать упущенное.

Его ладонь, которую он уже наполовину засунул в карман, безвольно опустилась – и в этот момент пальцы коснулись серебряных накладок на рукоятке револьвера.

Тут же Сергей осознал, что едва не умер. Он резко обернулся – Настя уже склонилась над ним – и сквозь ткань сделал два выстрела, попав ей сначала в левое плечо, а затем в сердце.

Настя упала. В голове у Егорова раздался протяжный вопль – это кричала малкавианка. Что именно она оплакивала – своего убитого миньона или ускользнувшего от нее Сергея, – было непонятно.

Обойдя яйцо вокруг, он обнаружил вход – проплавленное отверстие, напоминающее женский силуэт. Как она это сделала, оставалось неизвестным – насколько Сергей знал, чтобы разрезать яйцо, применяли специальные установки, повредить материал, из которого оно было изготовлено, подручными средствами не представлялось возможным.

По ту сторону проема прямо перед Егоровым плавала она. Обнаженная – малкавиане не носили одежды, считая это признаком трусости, – и прекрасная. Сейчас, когда она была в сознании, Егоров не мог даже допустить мысли, что у малкавианки есть хоть какие-то недостатки.

Он поднял револьвер и выстрелил в проем. Пуля исчезла в золотом мареве без следа, хотя подполковник мог поклясться, что не промахнулся с двух метров.

Еще один выстрел – с тем же результатом. В барабане осталось два патрона.

«Иди ко мне, – раздалось в голове у Сергея. – Забудь обо всем и ныряй».

Она плавала рядом, в золотой дымке – белоснежное совершенство. Взгляд алых глаз затягивал, но Егоров не был дураком и не особо рассчитывал, что его спасут одни только стертые множеством рук серебряные накладки на рукояти, поэтому все время переводил взгляд – то на грудь, то на живот, то на ноги – то обратно на лицо.

– Почему ты там, а не здесь? – спросил он вслух.

«Потому что здесь – опаснее, – загадочно ответила она. – Ныряй, тебе понравится!»

Подполковник Егоров, четыре года назад без сомнения оставшийся в горящей кабине второго пушкаря, чтобы добить адайский линкор, шесть лет назад вошедший в работающую световую камеру во время боя, семь с половиной лет назад зубами загрызший ворвавшегося на его палубу эйморгха, сейчас признался себе, что боится.

Но стоять не имело смысла, он должен был убить малкавианку. Или хотя бы попытаться это сделать – тогда все ее миньоны и зараженные ими станут тупыми кровожадными куклами, и, возможно, корабль удастся спасти.

А если у него не получится это сделать, да еще и Ленова не сможет взорвать реактор с резервного пульта… тогда один из мощнейших кораблей в изведанной части вселенной двинется дальше под управлением одного из самых кровожадных и бесчеловечных существ.

«Солдаты» удерживали десяток или чуть больше зараженных на расстоянии около сотни метров от себя. «Герцоги» могли управлять своими миньонами в пределах крупной солнечной системы.

На что была способна «королева», Сергей даже не хотел думать. Он шагнул вперед, зная, что шансов выйти из яйца у него оставалось бы не много, даже не окажись там малкавианки, – работающий реактор сам по себе таил множество опасностей.

И сразу же золотое марево опутало его. Он был кадетом Пензенского артиллерийского училища, в руках чувствовалась юная сила, в чреслах – постоянное напряжение. И в то же время он оставался подполковником. Он раздвоился в одном теле, ощущая всё словно двумя не пересекающимися, но одинаковыми наборами чувств.

Вокруг плескалось море, и одновременно это был лес. Глаза не могли зацепиться за что-то конкретное, а мозг пытался хоть как-то трансформировать полученную информацию в нечто осмысленное.

И рядом – Сергей чувствовал ее приближение, и это билось в его голове, – была малкавианка. Он тонул в этом непонятном месте, как в зыбучем песке, а она кружилась вокруг.

«Ты нашел меня, – вновь прозвучал голос в его голове. – Я вижу – это ты поймал меня и принес на свой корабль. Малкавиане знают чувство благодарности – я сделаю тебя миньоном и буду беречь».

– Иди к черту, – Сергей зажмурил глаза, и сразу стало легче, во всяком случае, появились ощущение верха и низа. Он ощущал себя одновременно и кадетом, и подполковником, в голове была каша образов. – Я убью тебя, клянусь Императором.

«Ты знаешь сказки про джиннов? – мягко спросила в голове «королева». – У нас были одни предки, ты должен знать. Когда какой-нибудь старик находит лампу или бутылку, а потом джинн выполняет его желания? Я смогу выполнить все твои желания. Потому что ты станешь желать только того, чего буду хотеть я».