Звоночек 3.(СИ)

- Плавает, сами знаете что, - пошутил Кузнецов, - корабли ходят. А мы на корабле, только воздушном, тут даже боцман есть, - кивнул он на присутствующего здесь же, у окон кают-компании, прорезанных в передней части крыла по бокам от пилотской кабины, молодца в форме Аэрофлота.

- Вам, товарищ капитан первого ранга, виднее, - не стал спорить Мельников. - Я просто хотел сказать, что трясти перестало, как в воздух поднялись. А моторы вон как ревут!

Как ревут моторы, слышали все. Никаких "пристегните ремни", "займите свои места", здесь не объявляли и пассажиры дружно высыпали в остеклённый коридор в носке центроплана, чтобы наблюдать за взлётом, в прямом и в переносном смысле, из первого ряда. Единственной мерой предосторожности было то, что все, стоя, тем не менее, держались за перила, но исключительно по собственной инициативе. Аттракцион, несмотря на темноту, надо признать, удался. Люди ещё долго стояли в коридоре, наблюдая как К-7, перестав доставать лучами своих прожекторов море, выключил их и в окнах во всю ширь развернулось предутреннее звёздное небо. Более того, даже после набора высоты и перевода моторов на крейсерский режим, в коридоре всегда кто-то сам по себе дежурил, созывая путешественников как только открывалось что-то интересное. Благодаря этому, а также хорошей погоде на перелёте мне, как истинному туристу, отправившемуся за кордон с фотоаппаратом, удалось сделать множество красивых фотоснимков видов проплывавших под крыльями лайнера Румынии, Югославии и Италии, а также побережий Адриатического и Средиземного морей.

Надо сказать, что, несмотря на то, что полёт был согласован со всеми правительствами, тем не менее, югославские истребители, бипланы неизвестной мне модели, которые я тоже сфотографировал, были подняты на перехват и некоторое время висели на флангах и за хвостом К-7, заставив пережить нас десяток весьма неприятных минут. Впрочем, командир корабля не растерялся и приказал радисту немедленно связаться с Одессой. Работа нашей радиостанции на передачу не оставляла шансов на то, что любой инцидент пройдёт незамеченным и истребители отвалили. Все облегчённо выдохнули. Всё-таки у нас гидросамолёт, на вынужденную даже в чистом поле безопасно не сядешь, а с выданными каждому пассажиру, вопреки обычаям ГВФ, парашютами, никому близко знакомиться не хотелось.

За время двенадцатичасового перелёта я успел и всласть выспаться и наговориться. С каперангом Кузнецовым контакт, на почве "Тура", был найден моментально. Поначалу, Иван Герасимович только о нём и говорил и жаловался, что машину, какой и у комфлота нет, невозможно взять с собой в Африку и пофорсить там, утерев французам нос. Моя причастность к созданию машины послужила поводом для расспросов с целью выяснения всевозможных технических деталей и порядка обслуживания автомобиля. Надо признать, что Кузнецов оказался человеком весьма дотошным и мне с превеликим трудом удалось повернуть разговор в сторону флота, проводя аналогии между мотором автомобиля и дизелями новых торпедных катеров. Тут Николай Герасимович рассказал мне поучительную историю о новом комфлотом, которому срочно приспичило совершить переход из Севастополя в Николаев. Гонять эсминец или крейсер он посчитал накладным, к тому же, им требовалось некоторое время, чтобы поднять пары, а ТКА001, тот самый, наш первый экспериментальный, который так и не стал в полной мере боевым из-за слабости вооружения, всегда мог развить полный ход уже через 15 минут. Волнение на море было около трёх баллов, а катер, согласно акту о проведении испытаний, способен был идти в таких условиях со скоростью 38 узлов, которые спешащий флагман и приказал развить. Крепился он целых пять минут, делая вид, что ничего не происходит, но потом, попытавшись спросить о чём-то сильно обеспокоенного такой скоростью командира катера, чуть не проглотил язык. Пришлось замедлиться до 30-ти узлов, а потом и до 20-ти, но всё равно, переход комфлотом запомнил надолго.