Звоночек 3.(СИ)

А ещё в апреле месяце в СССР стали печатать карты мира, на которых Восточный Туркестан обозначали красным, советским цветом, но более светлого тона. Синьцзянского дуваня, скользкого типа, ещё в январе проинформировали, что в соответствии с конституцией 1936 года СССР не может больше поддерживать его штыками и по весне войска, как только откроются перевалы и дороги, уйдут обратно в Союз. Вместе с тем, всё тревожнее с каждым днём становились сведения о брожениях в среде недовольных китайской властью мусульманских народов, которые были готовы поднять новое восстание. В этих сложных условиях дувань арендовал у Аэрофлота один АНТ-14 и чуть ли не каждую неделю мотался на совет к Чан Кай Ши, пока попросту не сбежал, вывезя потихоньку казну, ценности и всё своё семейство. Край не взорвался при этом известии сразу только потому, что пути сообщения были непроходимы.

Вакуум власти в Синьцзяне некоторое время оставался вовсе не заполненным, так как красть было уже нечего, а провозглашать себя только из тщеславия "халифом на час" никому не хотелось. Понятно было, что ждёт правителя уже в мае. Видя, что китайцы организоваться не способны, а им самим в случае мятежа, как ближайшим сподвижникам, гвардии бывшего дуваня, ничего хорошего не светит, бывшие белогвардейцы сформировали временное правительство Восточного Туркестана и вступили в переговоры с представителями СССР. Конечно, без разъяснительных бесед Лелюшенко о новой Конституции здесь не обошлось.

В итоге 21 апреля Верховный Совет СССР принял в состав Союза первую Особую республику, срок "особости" которой был определён в 25 лет. За этот период старые счёты эпохи Гражданской войны, и так не особо актуальные в сложившихся обстоятельствах, давно канули бы в Лету, в жизнь вступило бы даже ещё не родившееся поколение. Зато бывшие белогвардейцы уже сейчас могли безопасно, но с обязательной регистрацией в органах НКВД, ездить в Россию на срок до двух месяцев, достаточный, чтоб посмотреть, чем она живёт сейчас, отправлять своих детей учиться в ВУЗы.

Конечно, договор о вхождении в Союз был подписан не ради белогвардейцев. СССР не мог позволить мятежа у своих границ, угрожавшего перекинуться на основную территорию Советского государства. Революционный порядок должен быть наведён раз и навсегда. Если потребуется - железной рукой. Опыта борьбы с басмачами у нас хоть отбавляй.

При этом, противников присоединения Восточного Туркестана было множество: бессильный что-либо сделать Чан Кай Ши, китайские коммунисты под предводительством Мао, упрекнувшие советских в колониальных замашках и получившие в ответ предложение прибыть в Синьцзян и организовать первую Советскую Китайскую Республику. От которого они отказались и получили ответный упрёк в узконационалистическом взгляде на теорию Маркса. Даже представители только что образованной Казахской ССР были против. Ведь по сталинским критериям, через двадцать пять лет им грозило неминуемое разжалование обратно в автономные республики из союзных, вкус положения которых они даже не успели ещё толком распробовать. Но, конечно, определяющей была позиция Англии, традиционно переживавшей по поводу любого продвижения русских в сторону Индии. Сталин, возможно, не пошёл бы, в других условиях, на обострение отношений, но Туманный Альбион достаточно сдержанно прореагировал на куда более наглые действия Кузнецова в Испании, демонстративно придерживаясь респектабельной нейтральной позиции, поэтому в СССР и решились на такой шаг в Восточном Туркестане. Расчёт британцев мне был примерно ясен. Зачем волноваться по пустякам, если через пару-тройку лет Гитлер, столь долго и упорно взращиваемый, решит "русский вопрос" радикальным образом?

Эпизод 17.

Апрельская "белая полоса" в моей жизни завершилась первомайским парадом, на котором были показаны очередные новинки советского оружия, а в колоннах демонстрантов была продемонстрирована гражданская техника последних разработок. Как и прежде, выехал на мероприятие с супругой, уже традиционно прихватив с собой чету Миловых. Показательно, что с разных сторон перед парадом ко мне поступали предложения найти местечко поближе к трибуне мавзолея. Приглашали Кожанов, Киров, даже Ворошилов, нашёл меня и Орджоникидзе, с которым напрямую давно уже не работали. Но, поскольку воспользоваться щедростью и расположением старших товарищей можно было строго индивидуально, я отказался. Среди обычных зрителей как-то привычнее и свободнее себя чувствуешь даже в толпе.